Валерий Воскобойников - Опасайтесь бешеного пса

— Это трудно, но я попробую.

Савва стал смотреть ему в лицо, а все глядели на Савву.

— Расслабьтесь, пожалуйста, — сказал он тихо Геннадию. — А вы, если можно, не глядите сюда, — он повернулся к Олегу Глебовичу и показал на свой висок. — Странно, но вы меня сбиваете.

Несколько минут все посидели в молчании, а потом Савва произнес:

— У меня такое чувство, что у вас не осталось врагов. Их больше нет. Но в вас живет мстительное чувство по отношению к ним. И, не получив выхода, оно может найти цель. Если хотите, я попробую вас от него избавить. Обычно у меня это получается.

— Ну уж нет! — рассмеялся Геннадий. — Вы меня избавите, а враги как раз и появятся. Это все равно что в ожидании бандита раздеться догола. Уж увольте. И потом: как можно забыть про святую месть?

— Святой мести не бывает. Свято только прощение. Или смирение, — тихо проговорил Савва.

— Эх, сапожник ты наш без сапог! Лучше бы собствен семью увидел, если, конечно, она у тебя была. — И Римма взяла с журнального столика прозрачную полиэтиленовую папку. — Пока ты охранял Олину квартиру, я написала в газету бесплатных объявлений, «Из рук в руки». Так и написала: «Бабы! Потерялся мужик. У него, может быть, была жена, а может, и ребенок, но он этого не помнит и не может поэтому их найти. Пишите по адресу, к письму прикладывайте семейные фотки». Так что вы думаете? Я за месяц уже штук тридцать писем получила! Вон сколько мужиков потерялось. Так что, Савва, садись и гляди.

Савва присел на кресло к журнальному столику и начал сосредоточенно изучать письма и фотографии. Олег Глебович наконец произнес свой тост. Для него всегда это было мучительно, потому что все умные слова терялись, едва он поднимался с фужером в руках. И в итоге произносились одни банальности, из-за чего он потом долю переживал.

Через час гости начали расходиться, Савва тоже направился в прихожую.

— А ты куда? — удивилась Римма и повернулась к Геннадию: — Такого мужика спровадили! Он вам все ваше достояние сохранил!

— Да что, я не против, — начал было Геннадий.

— Нет уж, я его теперь никуда не отпущу. Он еще письма не дочитал. И вообще, женщине гораздо спокойнее, если мужчина рядом.

Слова прозвучали двусмысленно, но никто не обратил внимания.

«Хороша парочка, Владлен и Леокадия. Впору мексиканский сериал снимать. Владлен, правда, не очень катит, лучше бы какой-нибудь Леонардо или Викторио. Нужно ж с такими именами всю жизнь кантоваться».

— Леокадия Петровна дома? — спросил Никита из-за двери в ответ на подозрительное «кто?».

Так и подмывало ответить как полагается: «Конь в кожаном пальто!», но Никита сдержался и прогремел: «Милиция».

Вообще-то прокуратура, но «милиция» понятнее, а что там с извилинами у Леокадии, пока неизвестно, может, склеились от неупотребления

— Удостоверение покажите, пожалуйста!

Ух какие мы бдительные!

Никита поднес раскрытую книжечку к глазку — пусть Леокадия любуется на его фото 3x4. А что, парень хоть куда, взгляд туповат, но это ничего. Никита не понимал, почему на всех фотографиях он получается или тупым, или заспанным. На документы, конечно, снимаемся, а не для любимой девушки и не для мамы, чтобы на тумбочку поставила изображение сыночка. И все-таки неприятно, когда с удостоверения на тебя смотрит угрюмый недоумок Никита пытался найти оптимальное выражение лица для съемок и даже пошел на эксперимент. Он зашел в кабинку моментального фото и сделал четыре фотографии с разными выражениями лица. Результат вышел такой интересным, что веселился весь отдел. Снимки могли служить прекрасной иллюстрацией к известным четырем типам нервной системы, правда типажам умственно не вполне полноценным.

Сначала Никита решил улыбаться, не так, конечно, как на американских документах, где непременно демонстрируют квалификацию своего зубного врача, а слегка — мол, у нас все в порядке, держи хвост пистолетом. На фото вышел все тот же недоучившийся идиот, но еще и развязный. Его лицо говорило: «Все путем! Нормалек, братишка!» Следующий экспериментальный экземпляр являл картину буйного помешательства. Картина «Перед грозой»: брови сдвинуты, губы поджаты, глаза мечут громы и молнии, но заметно, что идиот. В действительности Никита хотел изобразить на лице строгость и бдительность.

— А это! Это! — заливалась Катя Калачева, когда Никита показывал в прокуратуре результаты своего эксперимента: — У тебя что, конфетку украли?

— Какую конфетку! — возмущался Никита, — Здесь у меня на лице сочувствие написано.

— А тут что? Тут-то? Ты что, мыло проглотил? Или тебя палкой по голове стукнули?

— Сама ты мыло проглотила! Здесь я «совершенно спокоен»!

В конце концов все снимки пошли в дело — фотографии-то постоянно требуют, не напасешься. Развязный весельчак украсил читательский билет в Публичную библиотеку, куда Никиту иногда посылали смотреть подшивки газет. Буйный помешанный пригодился для пропуска в бассейн, а «съевший мыло» флегматик был сейчас предъявлен прекрасной Леокадии вместе со служебным удостоверением.

Даму фотопортрет устроил, и она отперла дверь, сняв с нее тяжелый крюк.

— Чего так поздно-то? — бурчала она.

— Значит, нужно, — ответил Никита, который до конца рабочего дня сидел в «Россане». — Работы много.

Наконец дверь открылась, и он смог войти в прихожую.

— Леокадия Петровна Пронькина? — уточнил Никита.

— Да, я самая, — ответила та. Она была в розовом фланелевом халате, надетом на свитер с высоким горлом. Что ж, ясное дело, топят везде плохо. — Вот видите, какой у нас холод! Стекла-то повылетели. А кто вставлять будет? Я на вас жалобу напишу.

— А я при чем?

— Кто стеклить будет, я вас спрашиваю? — взвилась Леокадия Пронькина, — В жилконторе говорят, мы ваших стекол не колотили и стеклить не обязаны! И вы туда же, прохвосты! Нам чего ж теперь, подыхай? Вон у меня и ноги посинели!

— Погодите, разве я ваши стекла колотил? — возмутился Никита.

— А что? Так и есть! Вы же милиция, распустили тут бандитов этих, мафию развели! Они безобразят, а отвечать кто-то должен. Милиция отвечает! Значит, вы и стеклить обязаны!

— Я хотел с вами поговорить насчет убийства. Сосед ваш погиб.

— Вот сначала застеклите, а потом и поговорим! — отрезала Леокадия.

Взять сейчас и уйти, и пусть сидит. Получается, милиция бандитов развела, а не такие «замечательные» свидетели! Попробуй раскрыть преступление, когда только и слышишь: «Не видел, не в курсе, не знаю!»

Никита порой терял ощущение реальности. Так случилось и в этот раз. Нужно бы махнуть рукой на склочную тетку, а не спорить с ней, но разве удержишься?

— А я при чем, — Пронькина перешла на визг, — что, я свои стекла колошматила! Вова-а! — истошно крикнула она.