Наталья Солнцева - Селфи с римским фонтаном

Чаша сияла изнутри, словно золото еще не остыло после плавки, – от нее шло ощутимое тепло. Грек отдернул руку, невольно взглянул на покрасневшую кожу. Неужели обжегся? Это нервы. Слишком много впечатлений для одного дня: переговоры с купцами из Стамбула, пара выгодных сделок, обильный ужин и под занавес – предложение купить сокровища, убийство Камиля, полная неопределенность впереди…

Не в меру упитанный Карандонис взмок от тяжких размышлений. Теперь продать эти дивные вещи будет сложно, придется изворачиваться и хитрить, придумывать им фальшивую «биографию». Каждый потенциальный покупатель задаст резонный вопрос: откуда у тебя, уважаемый, сии бесценные произведения древних мастеров? Где гарантия, что они подлинные?

– Если это подделка, то много денег выручить не удастся, – прошептал грек.

Он понимал, что сын Ислам-Али вряд ли принес бы фальшивые вещи. Но почему тогда тот выдавал себя за крестьянина?

Карандонис почувствовал слабость в ногах и оперся о прилавок, не сводя глаз с золотой чаши. Она светилась, словно маленькое желтое солнце, слепила и дурманила голову…

Сознание грека помутилось. Он вдруг провалился куда-то – в черную ночную степь, мерцающую заревами костров, в чуждые и пугающие звуки, в лошадиное ржание и бряцание оружия, в запах пота, дыма и вареного мяса, в гущу воинственных бородатых людей, одетых в панцири и широкие штаны. Они окружили огромную кучу хвороста, наверху которой торчал короткий багрово-блестящий меч, и что-то ритмично выкрикивали, двигаясь в такт этим зловещим гортанным звукам…

Знай Карандонис обычаи скифов, он бы догадался, что попал на чествование бога Арея [9] – единственного, кому воздвигался импровизированный «алтарь» из сухих веток и воткнутого в верхушку железного меча-акинака. Но он понятия не имел ни о чем таком, потому что интересовался в жизни преимущественно торговлей и коммерческой выгодой.

То, чему он неожиданно стал свидетелем, привело его в неописуемый ужас. Грек оцепенел, не в силах пошевелить пальцем, отвести глаза от жуткого зрелища. Бородатые мужчины притащили откуда-то связанного пленника, схватили его за шею, пригнули голову, облили какой-то жидкостью – похоже, вином – и закололи прямо над чашей, куда хлынула из отворенной жилы кровь, густая, темная, как озаренный огнем степной мрак…

Карандонис едва удержал в желудке недавно съеденный ужин. Кровь запенилась в чаше, загорелась рубиновым светом, выползла за края и скользкой змеей, извиваясь, потекла по рукоятке и лезвию меча… по «телу Арея», как провозглашали ликующие воины, потрясая в воздухе оружием…

Грек не мог понимать их языка, но… каким-то непостижимым образом все понимал. Ему было ясно, что он спит и видит кошмар, навеянный страшным грехом, содеянным при его участии. Да, это рука приказчика обрушила на голову несчастного Камиля бронзовый подсвечник. Но чужую руку направляла его, Карандониса, воля. Неуемная алчность толкнула его на убийство. Он думал, что избавляется от жалкого холопа, а взял на душу смерть такого же торговца, как сам. Только более молодого и здорового, которому жить бы и жить…

Карандонис закусил губы, чтобы не застонать от досады и отчаяния, не выдать себя. А ну, как и его поволокут к алтарю… и зарежут, словно жертвенного барашка, дабы умилостивить кровожадного бога? Даже во сне умирать страшно. Не то что наяву!

Он узнал чашу и теперь не сомневался в ее подлинности. Вот она, снова полная горячей крови! Снова выползают из ее золотого зева дрожащие алые змеи, плотоядно обвивая острый акинак. Снова ликуют воины, от их криков встают на дыбы кони и разносится по степи долгое эхо…

Он содрогнулся от отвращения, дернулся и… открыл глаза. Жуткие звуки смолкли, исчез запах дыма и крови. Медленно, не веря в свое чудесное спасение, хозяин магазина повернул голову. Деревянная стена возвышалась перед его лицом… Это же прилавок! Он не где-то в степи, среди диких и жестоких кочевников, а на первом этаже своего дома, лежит на полу торгового зала. Ему просто стало дурно от излишеств еды и питья. Доктор предупреждал, что обжорство при его тучности противопоказано! Он всего-то потерял сознание и упал…

– Боже мой… – онемевшими губами прошептал грек и заплакал. – Я уже прощался с жизнью, а мне даровано спасение… Надо молиться, почаще ходить в храм, искупать вину… Моя душа черна от злодеяний! Я обирал бедных, обманывал богатых, набивал свой карман, не заботясь о ближних. Поступал с людьми безжалостно, забыл о совести…

Хорошо, что никто его не видел! Размазывая по лицу слезы, Карандонис поднялся на четвереньки. Свеча догорела и потухла. Он очутился в кромешной тьме, пронизанной желтым мерцанием золота. Сквозь плотные занавеси в комнату проникал узкий лунный луч, торговец не сразу сообразил, что луна падает на вещи из скифского могильника, и поэтому кажется, будто они светятся… Он суеверно перекрестился и зажмурился. Мокрые ресницы склеились.

Пока грек пришел в себя, взгромоздился на стул и замер, прислушиваясь, не идет ли обратно приказчик, прошло около часа. Время остановилось. Чаша горела в темноте, вселяя в его сердце смутный неодолимый страх…

Ему пришло в голову, что стоит поскорее от нее отделаться. Только бы нашелся подходящий покупатель, готовый выложить за это сокровище достойную сумму! Он потребует подтверждения, что столь дорогая вещь изготовлена в древности и извлечена из царского захоронения, а не сработана в мастерских печально известных одесских ювелиров. Благодаря фирме братьев Гохманов, одесские умельцы прогремели на весь мир, особенно некий Израиль Рухомовский, который виртуозно подделал «тиару Сайтафарна». Собственно, даже не подделал, а сотворил по заказу невиданных ловкачей и мошенников. Фальшивка оказалась такой «похожей» на археологическую находку, что ввела в заблуждение известных экспертов. Разразился громкий скандал, доверие коллекционеров и богатых любителей экзотики к продавцам старины было подорвано. У Гохманов перестали приобретать уже настоящий антиквариат, а вместе с жуликами пострадали и честные коммерсанты.

К последним Карандонис причислял себя. Он, разумеется, не ангел, но на крупный обман ни разу не решился. Может, из трусости – куражу не хватало. Зато не погубил окончательно свою репутацию – разве что слегка подмочил…

Крымская земля была полна золота, закопанного в погребениях знатных кочевников, хозяев Великой степи. Ради этого многие грабители рисковали своей жизнью, проделывая узкие лазы в курганных насыпях. Драгоценности из царских могил обретали новую жизнь, переходя из рук в руки… из страны в страну, и нередко за ними тянулся шлейф слухов и афер, а их путь окрашивала человеческая кровь. История скифских древностей все еще ждет того, кто напишет захватывающий дух роман о судьбе «золота мертвых».