Марина Серова - Испанский сапожок на шпильке

— Смотри, как жадно ест, жить будет.

— Боюсь, что мне осталось недолго. Я, кажется, напала на след, но вот чей именно, пока не знаю… В голове сплошная каша. Но эти клубки надо распутывать немедленно, пока не исчезли все свидетели или не появились новые жертвы…

— Я бы на твоем месте переквалифицировался, — с набитым ртом посоветовал мне Славка. — Жизнь — она одна. Помрешь в одиночестве, и кому от этого станет легче?

Я не любила подобные разговоры. Помру, так помру. В конце-то концов, у меня есть знакомый патологоанатом, который отнесется ко мне с должным вниманием. А что еще для потенциального мертвеца нужно?

После чая я сказала, что мне необходимо позвонить. Плечо болело, но у меня не было возможности упиваться своей временной нетрудоспособностью.

— Михаил Яковлевич, извините, что не приехала вовремя, у меня тут возникли кое-какие сложности… Буду у вас через полчаса. — И обратилась к Сергею со Славкой: — Отвезите меня к профессору Прозорову. Это очень важно. Я как раз договорилась с ним о встрече, когда какой-то скот выстрелил в меня… Да, кстати, забыла спросить, где пуля?

Славка взял со стола целлофановый пакетик, в котором находилась окровавленная пуля. Та самая пуля, которая могла бы оказаться смертельной, если бы стрелял профессионал. Я отругала себя мысленно за то, что, услышав телефонный звонок, вбежала в квартиру и даже не удосужилась захлопнуть за собой дверь. И это после того, как на меня покушались уже дважды. Непростительная легкомысленность.

Неужели такой же пулей была убита Соня Коробко? И Виталий Болотников? И Цветков? На какой такой воспаленный нерв я наступила, что от меня так упорно хотят избавиться?

— Во-первых, я хотел бы извиниться перед вами, — начал Прозоров, едва я переступила порог его квартиры. Да-да, он пригласил меня не в свою дурно пахнувшую больницу, а к себе домой. — А во-вторых, случилось нечто ужасное. Погиб мой знакомый. Цветков. Мы с ним не то чтобы дружили, но наши жены учились в одном классе (моя жена значительно моложе меня), поэтому мы, совершенно разные люди, как бы вынуждены были время от времени общаться… Да вы проходите, пожалуйста…

Он провел меня в гостиную, заставленную старинной мебелью, усадил в кресло и позвал какую-то Зою. Тотчас в комнату вошла, неся на вытянутых руках большущий поднос, женщина средних лет. Прозоров сделал ей знак рукой, и она, составив чашки и блюдца, чайник и корзинку с печеньем на стол, ушла. То, что Прозоров знаком с Цветковым, было для меня новостью. Хотя это, как мне тогда казалось, не имело никакого отношения к моему расследованию.

— У меня мало времени, — проронила я, отодвигая чашку, — я только хочу напомнить вам следующее: в городе произошла серия странных убийств. Что вы можете мне рассказать о той девушке… я извиняюсь, с хвостом?.. Вы были знакомы с ней?

— Да. Она пришла ко мне, но только не в больницу, а прямо домой. Знаете, как это бывает. Не доверяют люди больничным стенам и кабинетам вообще. Подавай им интимную обстановку, и только при таких условиях возникает доверительный тон, люди как-то раскрепощаются…

— Она нездешняя?

— Да, а как вы догадались?

— Интуиция.

— Она приехала из крошечного городка, районного центра. Я спросил ее, как ей удалось найти мой адрес, она ответила, что если человек захочет, то сможет найти что угодно. Разумеется, я полюбопытствовал, что заставило ее приехать в такую даль, потому что сразу определил, что она совершенно здорова… Я имею в виду психически. Она ответила, что не может так больше жить, что ее жизнь превратилась в ад и все такое прочее… «У меня хвост, — сказала она, — с самого рождения. Но только если раньше это был чуть заметный отросток, и мы (она имела в виду себя и своих родителей) старались не обращать на это особенного внимания, надеясь, что он отпадет сам по себе, то теперь он увеличился на два сантиметра». Кате было тогда лет шестнадцать…

Это и есть та особа, которой вы интересуетесь. Так вот, они поехали в какую-то деревню, нашли бабку, и та с молитвами и причитаниями обрубила ей этот отросток. Он сначала долго не заживал, потом все-таки зарубцевался, и все успокоились.

— Ничего себе методы… — не выдержала я. — И что же произошло дальше?

— Через два года она упала с лошади и повредила себе копчик. Рубец разошелся, как расходится иногда после операции шов… И начал расти другой отросток, более толстый, да к тому же еще с каким-то пухом.

— Но почему она пришла именно к вам? Ведь вы вроде бы не хирург?

— Как потом оказалось, она вычитала обо мне совершенно случайно в газете, я там давал интервью, и она посчитала, что именно такому человеку, как я, психиатру, можно рассказать о своем несчастье, чтобы спросить, как ей ЖИТЬ ДАЛЬШЕ? Вы понимаете, она жила в постоянном страхе, что кто-нибудь в ее городе узнает об этом. Да и вообще, как же она может с таким дефектом выйти, к примеру, замуж? Девушка не проходила ни одного медосмотра, мать не подпускала к ней никого. Вот такая история.

— Скорее предыстория. Что вы ей посоветовали, когда она приехала к вам второй раз?

— Я предложил ей обратиться к профессиональным хирургам, вполне возможно, что они операционным путем удалили бы ей этот отросток. Но Катя после того, что с ней сделала бабка, боялась какой-либо операции. Она была уверена, что после очередного хирургического вмешательства ее хвост вырастет еще больше. Кроме того, она была неглупая девушка и отлично понимала, что на операцию нужны деньги. Мне было жаль ее, и тогда я поговорил о ней с Цветковым. Он мог бы взять ее к себе в ресторан официанткой. Девушка выносливая, стройная…

— Неужели вы не понимали, что Цветков не возьмет ее из-за ее внешности?

— Я же психиатр. Я все продумал. У Кати была очень оригинальная внешность. Она была похожа на высокую, стройную зайчиху. А поскольку я немного представлял себе, что такое ночной ресторан Цветкова, то и посоветовал выпускать Катю уже после полуночи, когда публика расслаблена и жаждет новых впечатлений. И вы знаете, я его уговорил. Он согласился взять ее и даже пригласил костюмершу, которая сшила ей отличный заячий костюм.

— Как вы могли посоветовать ей такое? Я могу продолжить сама, что с ней стало… Пьяные мужики ей проходу не давали. Для такого рода заведения Зайчиха — просто клад. В ресторан Цветкова повалили… Так? Отвечайте?

— Совершенно верно.

— У Кати начались конфликты с Цветковым, который хотел бы в угоду своим клиентам, чтобы она спала с ними, а она, комплексуя по поводу хвоста, отказывалась… Я угадала?

— Да. Все было именно так. Но Цветков хорошо ей платил. Она скопила уже изрядную сумму для поездки в Москву, где есть специалист по таким вот делам… Но тут случилось непредвиденное: Катя не вышла на работу. Исчезла. Цветков сразу же позвонил мне. Я сказал ему, что не знаю, где ее искать. В той квартире, которую она снимала, ее не было. Подруг у нее тоже не было. Я и сам перепугался не на шутку. Но этим же вечером Катя пришла ко мне. Если бы вы видели, как блестели ее глаза! Я впервые увидел ее такой счастливой. Я спросил ее, почему она вся светится, и она ответила мне, что нашла хорошую, высокооплачиваемую работу. Я стал расспрашивать ее, но она как воды в рот набрала. Я еще предостерег ее, что, мол, в наше время большие деньги за просто так не платят, на что она лишь махнула рукой и рассмеялась. Сказала только, что работа не пыльная.