Марина Серова - Бронежилет для нежного сердца

– Это как раз оказалось самым несложным, как выяснилось, – проговорила я. – Я потом разговаривала с ним, говорит – диссертацию собрался писать. Очень разоблачительную. Как раз вот о Генпрокуратуре. Дескать, своими методами эта организация собственной стране столько вреда нанесла, что никакой внешний враг не потягается. У него отца арестовали как-то там без особых причин, наверное. По экономическим мотивам. Порасследовали немного, да и услали в лагерь. Как это раньше делалось… А жена с детьми – как хочешь, так и живи.

– Да, наверное, хлебнули они тогда.

– Еще бы! Не просто так он до сих пор помнит. Ну вот, а стал писать эту диссертацию – пошел в архив информацию собирать. И насобирал на свою голову. Отец, оказывается, ни в каком лагере не был, а расстреляли его еще в ходе следствия. Ну а следователя Игнат Столетов звали. Вот и сказка вся.

– Да, история, – протянул Милютин.

– Он справки навел, узнал, где живет Столетов, узнал, что дочь и внук у него, что он подспорье для них со своей этой полковничьей пенсией. И решил: как его матери когда-то сделали, так и сам он теперь сделает этой самой дочери. И начал воплощать решение в жизнь.

– Да, дела, – снова резюмировал Милютин. – Только как же вам удалось нейтрализовать-то его, Евгения? Давние обиды, они не скоро забываются, тем более такие.

– Знаете ли, уязвимые места у всех есть. У кого-то дочь, а у кого-то любовница, например…

– А-а-а, вот оно что. Шантаж, – лукаво улыбнувшись, многозначительно подмигнул Милютин.

– Не то чтобы уж совсем, – невинно взглянула я. – Просто подошла в гости к девушке, симпатичный такой коттеджик в пригороде. Пришла, поговорила по душам. А чтоб внимательнее слушала, уста-то ей скотчиком так слегка прикрыла. А как любимый-то приехал ввечеру, мы к нему навстречу-то и вышли все вместе.

– Испугался?

– Не очень сильно. Гораздо больше испугался, когда я пообещала, что в случае чего точно так же легко в квартиру его сына зайду. И точно так же что захочу там, то и сделаю. Тут уж и впрямь испугался. И пообещал, и подписал все. То последнее покушение, которое мы на видео-то снимали, – я его ему в виде признательного показания оформила. Типа для гарантии. Оно теперь у Игната Семеновича, так что в случае каких-нибудь новых эксцессов официальные органы сразу узнают, откуда ноги растут.

Но и вам, ребята, большое спасибо, без вас вряд ли удалось бы мне так успешно со всем этим справиться. Борису – отдельная благодарность за фургончик. Классная рация. Теперь буду копить на такую.

– Успехов, – саркастически улыбнулся Борис, явно не веря, что мне удастся. – Но ты лучше сразу к нам на работу иди, мы примем. Тогда по такой рации каждый день будешь разговаривать.

– А это куда? – с интересом спросила тетушка, все это время заботливо хлопотавшая у плиты и только успевавшая расставлять и принимать тарелки.

– В спецназ, тетя Мила, в спецназ, – хитро улыбаясь, ответила я, зная, что совсем не такого ответа она давно уже от меня с нетерпением ждет.

– Куда?! Вот уж нет! И слышать не хочу. Мало мне сейчас волнений! Еще не хватало, чтобы…

– Да я и не собираюсь, не волнуйся. Мне эта работа нравится.

– А мне нет! – категорически отрезала тетя. – Вот сколько мужчин. Пускай они занимаются стрелялками-то этими. А ты – женщина. Девушка. Ты должна…

– Видел? – усмехнувшись, обратилась я к Борису. – Настаивать бесполезно.

– Понял, – сочувственно улыбнулся тот в ответ, и разговор снова перешел к недавним происшествиям.

– Какой все-таки приятный молодой человек, – вздыхала тетя поздно вечером, когда наши гости ушли. – Ты, Евгения, как будто без глаз.

– Ты кого имеешь в виду? – притворилась непонимающей я. – Там все были приятные.

– Не прикидывайся, – сердилась моя проницательная тетя. – Разумеется, я говорю о Борисе! С ним никто не может конкурировать. Думаю, вы были бы просто умопомрачительной парой. Вот у вас и профессии даже сходные.

Услышав, что кандидатура Бориса настолько запала в душу моей неунывающей тете, что она готова даже примириться с моей ужасной профессией, я поняла, что растрогало ее не на шутку.

Мне и самой весьма импонировал подтянутый, всегда невозмутимо-спокойный и в любой момент готовый к самым непредвиденным ситуациям боец невидимого фронта. Но такова уж была специфика наших сходных профессий, что ни он, ни я не могли связывать себя чересчур крепкими узами. Поэтому, запечатлев в памяти незабываемый образ мужественного спецназовца, я отправилась спать в ожидании новых загадочных и опасных поручений, которые судьбе будет угодно возложить на меня. Возможно, выполняя их я встречу когда-нибудь свою судьбу, которую с таким нетерпением ожидает моя неподражаемая тетушка.