Инна Бачинская - Конец земной истории

– Прошу! – Она пошла вперед. – Кстати, Ирку вчера арестовали. Я думала, арестуют Леньку.

– Ирину арестовали? – не поверил Монах.

– Ну! Она, конечно, не подарок, – Лика скорчила забавную гримаску, – но не убийца. Я думала, что повяжут Леонида. Я же намекала следаку… – Она махнула рукой. – Я называю это мужской солидарностью. Теперь Ленька смотрит на меня волком, его вывернули наизнанку с той фоткой. Я думала, он не придет, честное слово!

– Лика, а ты не заигралась, девочка? Это опасные игры, обещай мне…

Она пожала плечами и перебила:

– Да ладно тебе! Если невиновна, выпустят. Ленька уже нанял адвоката. Пошли! Мои друзья Олег и Леша Добродеев! – объявила громко, входя в гостиную. – Леша – журналист!

Компания, сидевшая за столом, уставилась на новых гостей. Монаха посетило некое дежавю – все те же лица, каждое на привычном месте. Правда, теперь с ними за столом сидела домоправительница Юлия. Бледная, невозмутимая, печальная Юлия – в лиловом платье с ниткой жемчуга на шее. И не было Ирины. Непроизвольно отметил он хмурость и оттопыренную презрительно губу Леонида; старая актриса, сильно накрашенная, с чудовищными смоляными бровями, в красном наряде с цветочной гирляндой вокруг шеи, напоминавшая престарелую Кармен, улыбаясь, смотрела на него в упор, и Монах с ответной улыбкой заговорщика поклонился. Живчик доктор с торчащим седым ежиком помахал ему рукой. Печальная Екатерина и Виталий с выражением подлости на шакальей физиономии сидели рядом, но, как ему показалось, уже не вместе. И Лариса…

Глаза их встретились, и было что-то в ее неулыбчивом и неуверенном взгляде, некий намек или вопрос. Монах кивнул ей, она кивнула в ответ и отвела взгляд. Тут же его взгляд скрестился с вызывающим взглядом Виталия. Соперники, никак. Монах ухмыльнулся, огладил бороду и прогудел:

– Честной компании!

– Сюда! – захлопотала Лика. – Юля, не вставай, я сама. Мальчики, садитесь около тети Эллы. Ой, я так рада, что мы собрались! Как раньше! Папочка сейчас смотрит на нас и радуется, что мы вместе.

Никто ей не ответил, и Монах подумал, что каждый из присутствующих дорого бы отдал, чтобы очутиться отсюда как можно дальше. Никто не посмел отказаться – каждый боялся пропустить нечто важное, они были как преступники, связанные одной веревкой. Атмосфера сборища была гнетущей. Тем более арест Ирины… Он перевел взгляд на Лику – та, казалось, ничего не замечала. Паршивка, подумал Монах. Зачем ей это? Что она задумала?

Они уселись.

– Мальчики, привет! – Старая актриса наклонилась к Монаху. – Добро пожаловать на пир во время чумы. Акт третий. Какие новости с фронта? Все живы?

– Типун тебе на язык! – отозвался шепотом старый доктор и добавил громко: – Добрый вечер, Олег. Рад вас видеть. Алексей Добродеев? Читали, читали, как же. Господа! – Он постучал вилкой по рюмке. – Предлагаю тост за именинницу! Леокадия, дитя мое, за тебя! Я уверен, ты пойдешь по стопам родителей и станешь великой актрисой.

Леонид фыркнул иронически.

– Спасибо, дядя Володя! Театр – моя жизнь! – вскричала Лика, поднимая бокал с шампанским. Она выпила залпом и расхохоталась. – За тех, кого нет с нами!

Короткое замешательство, после чего все, не глядя друг на дружку, подняли бокалы. Бог знает, кого имела в виду эта девчонка… Отца? Алису? Ирину?

Леонид с брезгливым выражением лица отпил и отставил бокал. Монах с трудом удержал смешок, вспомнив, что он заплатил Лике за молчание двести долларов. Дрянная девчонка, говорил старый Левицкий: у дрянной девчонки привычка подслушивать и подглядывать. Монах посмотрел на Лику, та ответила ему по-детски простодушным взглядом и подмигнула. Он перевел взгляд на Ларису, она смотрела в тарелку. Ему показалось, что она похудела и постарела за ту неделю, что они не виделись, и он почувствовал угрызения совести – нужно было позвонить, а не устраивать психологические тесты. Пожалуй, она была единственной, кто воспринимал происходящее трагически.

После третьей рюмки гости разговорились. Негромкий гул голосов, новые блюда, которые приносили Юлия и Лика, запахи еды и алкоголь, некая, пока неуверенная, расслабленность…

Леонид отправился курить; Элла Николаевна обмахивалась веером; Добродеев тихонько расспрашивал Монаха о Виталии и Екатерине.

– Жарко, – сказал Монах. – Пошли, Леша, на воздух.

Крыльцо затрещало под их ногами. Монах с шумом вдохнул полной грудью.

– Хорошо!

Вечер был светлый и нехолодный, очень тихий. Добродеев закурил.

– Ну и как они тебе? – спросил Монах.

– Нормально. Лика… – Он поежился, вспомнив ее шутку. – …без тормозов, ты был прав. Остальные нормальные. Во всяком случае, на вид. Элла Николаевна – фантастическая женщина! Даже не буду спрашивать, сколько ей. Твоя Лариса… – он замялся.

Монах хмыкнул.

– То есть чувствуется, что она интересный человек, серьезная, умная…

– Когда о женщине говорят, что она «человек», это диагноз, Леша. Значит, больше нечего сказать. Есть красотки, стервы, дуры, синие чулки, а есть «человеки». Лариса – интересная женщина, просто она еще спит как… бабочка в коконе. А когда вылупится… Посмотрим.

– Ага, – не стал спорить Добродеев, подумав, что у Монаха странный вкус.

Они помолчали.

– Завтра же позвоню и спрошу насчет Ирины, – сказал Добродеев. – Не верю я… Не верю! Знаю ее много лет, характер, конечно, не подарок, но… не верю! Может, хотят усыпить бдительность настоящего убийцы? Мельник не дурак.

– А кто убил, по-твоему? Никто не тянет на убийцу, все на виду, все свои, родные, все знакомы годы. Но ведь кто-то же убил? А мы даже не знаем мотива.

– Христофорыч, зачем ты спрашивал про психбольницу? – вспомнил Добродеев.

– Родилась у меня одна мыслишка, Леша, и надо бы ее проверить. Давай завтра с утра, сможешь? Будем ковать железо. Помнишь, я говорил, что одно из трех убийств выпадает из ряда? Элла Николаевна сказала примерно то же самое.

– То есть ты хочешь сказать, что оно было случайным?

– Оно не было случайным, у него была причина и мотив, просто оно не связано с двумя другими напрямую. Вчера я был в квартире судьи еще раз…

– С Ларисой?

– Нет, один. Решил не беспокоить ее. Она очень правильный человек …

Добродеев рассмеялся.

– Очень правильная женщина , – поправил себя Монах и вздохнул, вспомнив их последнюю встречу.

– Зачем? Как ты попал в квартиру?

– Ты же знаешь, что я умею проходить сквозь стены. А вот зачем… Была у меня одна мыслишка, Леша. Была и есть. Помнишь, я рассказывал, что она вдруг неизвестно с какого дива увлеклась астрономией, говорила Ларисе, что можно увидеть много интересного… на Луне, например, можно рассмотреть остатки разрушенного замка.

– З а мок на Луне? – удивился Добродеев. – При чем тут з а мок?