Ирина Мельникова - Ярость валькирии

Никита пожал плечами:

— Не знаю! Ей скоро уезжать! Но мы пока не обсуждали, что будет! Нам хорошо сейчас, и ладно!

— Эх, Никитка, Никитка, — вздохнула Юля. — Ты, как влюбчивая ворона из мультика, помнишь? Она там каждые пять минут в кого-то влюблялась, то в медведя, то в волка, то в зайца. «Не косой, а раскосый!» — пропела она дурашливо и рассмеялась.

— Ты вроде мужу звонить собиралась? — рассердился Никита. — Вот и звони! В конце концов, почему ты должна прийти в ресторан с мужем, а я куковать в одиночестве? Веселиться — так по полной программе. Тем более впереди выходные.

Юля хмыкнула, но промолчала.

Никита, правда, дулся недолго, после звонка Жене он повеселел и всю дорогу мурлыкал какую-то мелодию. Юля наблюдала за ним с плохо скрываемой усмешкой.

Вопреки прогнозам, погода не улучшилась. Снова разгулялась метель, ветер рвал и разносил по городу остатки новогодних украшений, ледяной городок на площади скукожился без елки и посерел. И хотя до весны оставалось уже меньше месяца, все равно было грустно смотреть, как город расстается с праздником, окунаясь с головой в мутную реку будней.

— Вот и сказочке конец! — задумчиво сказала Юля. — Ненавижу февраль. Есть в нем какая-то безысходность. Вроде и весна скоро, а на душе муторно! Надо, наверное, съездить куда-нибудь к морю. В Таиланд, что ли?

— У меня денег на море нет! — напомнил Никита. — Если ты не забыла, то я на работу только что устроился. Мне нужно свой авторитет укреплять и рейтинги агентства поднимать! К тому же в Таиланде я раз побывал и снова ехать туда не хочется!

Валерий и Женя ждали их в ресторане и даже успели познакомиться. В тот момент, когда Никита и Юля вошли в зал, Женя весело улыбалась, а Валерий держал ее за руку и что-то увлеченно рассказывал.

— Приветик, — хмыкнула Юля. — А вы, я смотрю, времени не теряли.

— Да, мы такие! — ответил Валера, поднялся, чмокнул жену в щеку и небрежно пожал руку Никите. — Надо ж было как-то развлечь очаровательную девушку!

И подал официантам знак.

— Заказал все на свой вкус, надеюсь, вегетарианцев и прочих извращенцев от еды тут нет? Здесь замечательные стейки! Женечка, вы любите стейки?

— Люблю! — улыбнулась Женя. — Я все люблю!

Первый тост тоже произнес Валерий:

— Как говорится, от сумы и тюрьмы не зарекайся, но я хочу выпить за то, чтобы никому из нас не пришлось подобное испытать. По правде, вначале я пожалел, что моя дорогая супруга покончила со своей профессией, но, оказалось, напрасно! Она осталась столь же крутой, как и прежде. А ты, Никита, ее боевой товарищ, разве есть кто-то равный тебе в мастерстве на просторах нашего города? За вас, ребята! Вы — невероятные профессионалы! Но давайте договоримся: больше ни слова о маньяках? Лады?

Бокалы глухо звякнули. Но после тоста Никита рассказал о своей новой работе, и разговор сначала уткнулся в его статью, затем в статью Гавриловой и плавно переместился на Юлину пресс-конференцию. Женя, абсолютно ничего не понимая, как кукла, таращила глаза и переводила взгляд с Юли на Никиту и обратно. Валерий морщился, пытался сменить тему, но понял, что все бессмысленно, и увел Женю танцевать.

Юля проводила мужа взглядом, мигом выудила из сумки мобильный и протянула Никите.

— Смотри, это та самая картина Кречинского! Но я до сих пор не могу поверить, что он причастен к нападению на женщин.

— Пути психов неисповедимы! — сказал Никита и нахмурился. — Странное дело!

— Что? — вскинула брови Юля.

— Да так, мелькнуло что-то!

Он увеличил снимок на экране и, беззвучно шевеля губами, стал всматриваться в изображение.

— Я бы поверила быстрее в Веркину вину, — произнесла задумчиво Юля. — Но факты, Никита, факты… Кречинского задержали пока на сорок восемь часов, я узнавала, но помимо картины вроде бы нашли еще какие-то вещдоки. Миронов молчит, как скала, снимок картины и то еле-еле выцыганила.

— Ну, правильно, — рассеянно ответил Никита. — Он же знает, что ты со мной мигом поделишься!

— Что ты там рассматриваешь? — рассердилась Юля и отняла телефон.

— Тут тетка одна на картине, брюнетка! Лицо поразительно знакомое.

Юля бросила взгляд на телефон.

— Это Тамара Чупилова, — ответила она. — Предпоследняя жертва. Любовница Денисова.

— Точно! — обрадовался Никита. — Я ж ее пару раз на брифингах в администрации встречал! Очень красивая женщина… Была…

Он снова задумался, а Юля обвела взглядом зал и толкнула его локтем.

— Смотри, Денисов. Кажется, уже не скорбит по Чупиловой. По кабакам начал ходить.

— Так он же не с бабой, — проследив за ее взглядом, ответил Никита. — С ним мужик какой-то!

Юле показалось, что он насторожился.

— Что с тобой? — подозрительно спросила она.

— Все в порядке! — буркнул Никита. — Пойду-ка я, того… Нанесу визит окрестным кустам!

Он вытер рот салфеткой, встал и направился в сторону туалета, но при этом избрал странный извилистый маршрут. Похоже, Никита специально проложил его так, чтобы пройти мимо столика Денисова.

Вернулись Валерий и Женя.

— Где Никита? — спросила девушка.

— В туалет ушел, — недружелюбно ответила Юля.

Никита вернулся с озадаченным видом, уселся на свое место, растерянно улыбнулся Жене и заявил, словно ни к кому не обращаясь:

— Меня терзают смутные сомнения, что страсти по этому делу вот-вот разгорятся не по-детски!

Валерий впился ледяным взглядом в Шмелева.

— Вы ни в какие дела не полезете! — грозно сказал он и посмотрел на жену. — Особенно ты! Хватит нам проблем!

— Конечно не полезем! — беззаботно ответила Юля и потянулась к бокалу. — Зачем? Каждый получил, что хотел. Давайте выпьем, как-никак праздник сегодня! Верно?

— Верно! — Глаза Никиты блеснули, но он опустил взгляд. Правда, краем глаза заметил ответную вспышку в Юлиных глазах.

А вот Валерий и Женя, кажется, это проворонили.

Кречинский был не просто растерян. Кириллу показалось, что художник абсолютно дезориентирован и толком не представляет, где находится и тем более за что. Наутро он слегка протрезвел, но по-прежнему ничего не соображал. Пришлось определить его в ИВС. Результаты экспертизы подоспели лишь после обеда, и тогда Навоев решил допросить Кречинского.

Примостившись в углу кабинета, Кирилл мрачно рассматривал художника. Несколько часов в изоляторе дались Кречинскому нелегко. Опустив плечи, он вздрагивал, смотрел перед собой потухшим взглядом и то и дело нервно обнюхивал грязные ладони. Под глазом живописца наливался грозовой синевой огромный бланш. Скорее всего, приложил кто-то из сокамерников.

— В конце концов, я могу узнать, в чем вы обвиняете моего подзащитного? — раздраженно поинтересовалась адвокат Галина Орлова, здоровенная феминистка с тройным подбородком и необхватной талией. Это она привезла утром справку о Верином заболевании.