Марина Серова - Карнавальная ночка

— А настоящий шейх? Где он был? — спросил Барышников.

— А его не было. Накануне выступления Андрей Евгеньевич позвонил ему от имени устроителей бала и отказался от его услуг. Он с самого начала задумал это. Приглашением Вениамина Яковлевича он усыпил бдительность Аллы. Та и предположить не могла, что Димку убьют. Ей вообще сказали, что речь идет о безобидном розыгрыше. Мол, подпоят Димку, нарядят в костюм шейха и выпустят в зал вместо Вениамина Яковлевича. Пусть, мол, выкручивается. Вот так вот!

— Да, мудрено, — протянул Барышников.

— В том-то и дело, что чересчур мудрено, — заметила я. — Убийца, похоже, вообще не думал о том, как будет впоследствии объяснять актрисе и аналитику случившееся. А может, рассчитывал на то, что и они поверят в случайность. Умер Димка от инфаркта — и умер. Они, мол, ни при чем. Но Стас оказался не таким простачком. Он сразу понял, что это Андрей Евгеньевич виновен в смерти Димки. На похоронах он намекнул убийце, что ни Алла, ни он молчать не будут, если тот не раскошелится. Тогда Андрей Евгеньевич решил избавиться и от них. Он проследил за Аллой от кладбища. Заказал доставку восточных сладостей якобы от тайного поклонника. Но сделал это не сам, а подослал одного маргинала. Благо подобными личностями Тарасов богат. Нашел он его неподалеку от дома Аллы. Его Скворцов отыскал уже после ареста Андрея Евгеньевича, и он все подтвердил. В коробке лежала записка. «Готов обсудить условия сделки. Молчание стоит денег». Алла впустила его через витражное окно. А он ее отравил. Актриса во время беседы лакомилась презентом. Съела всю коробку. Такая уж у нее привычка была. А потом решила запить водой. В нее-то и подмешал свое зелье убийца. И преспокойненько ушел. Алла закрыла за ним окно. А через некоторое время почувствовала недомогание и все поняла. Но спасти себя не успела. Препарат подействовал слишком быстро.

— И в доме никто ничего не заметил? — засомневался Барышников.

— Увы. Никто и ничего, — подтвердила я.

— Ну а со Стасом ему тоже подфартило? — догадался Барышников.

— Именно так. Стаса он просто вызвал в кафе. Тот, уверенный в своей удаче, пришел на встречу. Андрей Евгеньевич пообещал заплатить через неделю. Они выпили за успех дела, и Стас ушел. Он даже не успел сообразить, что с ним происходит. Умер тихо. И коллеги снова ничего не заподозрили. Вот такой вот парадокс, — заключила я.

— Все равно не понимаю, что же в конечном итоге его выдало? — потребовал ответа Барышников.

— Все дело в шейхе, — ответила я. — Актер, который должен был сыграть роль шейха на маскараде, оказался еще и неплохим пародистом. В молодости увлекался пародиями на чужие голоса. Увлечение прошло, а навыки остались. Также как привычка подмечать особенности чужой речи. Он-то и выдал убийцу.

— Как? — все еще не понимая, спросил Барышников. — Как он мог его выдать, если ни разу с ним не общался.

— Один раз это все же произошло. Во время телефонного разговора. Убийца позвонил ему сам. В тот раз, когда отказывался от его услуг. А Вениамин Яковлевич хоть и был пьян, но сумел запомнить разговор и передал его мне. В том разговоре Андрей Евгеньевич несколько раз повторил одно и то же слово, так как опасался, что пьяный актер не поймет его и прикатит в «Венецию». И тогда весь хитроумный план полетит в тартарары. Вот он и твердил: слушайте, внимательно слушайте. Но выходило у него не «слушайте», а «скушайте». Именно так начинал говорить Андрей Евгеньевич, когда сильно волновался. В первый мой приезд в Димкину фирму я обратила на это внимание. Ну, а когда услышала подобное выражение из уст Вениамина Яковлевича, то все поняла. Других доказательств мне не потребовалось. Остальное было делом техники.

— Да, чудеса! И правда, все дело в шейхе. Ну, Татьяна, удивили вы меня! Я ведь, когда расследование затевал, думал, докажете вы, что я не поскупился на праздник, и на этом все закончится. А вышло вон как!

— Зато благодаря этому обезврежен негодяй. И смерть Димки не осталась безнаказанной. Разве этого мало?

— А вот за это стоит выпить. Нашего, фирменного. Димка этот напиток очень любил, — предложил Барышников, поднимая стакан золотисто-фиолетовой жидкости. — Ну как? Рискнете на этот раз?

Я поднесла свой стакан к губам. Отпила глоток. Приятно. Что-то среднее между черничным сиропом и смородиновым компотом. С легким привкусом одуванчиковой пыльцы. Я поняла, почему это был любимый напиток Димки. У него был совершенно необыкновенный вкус. Вкус детства.