Людмила Зарецкая - Там, где твое сердце

– Мне физически плохо от встреч с этими людьми! – голос матери сорвался на фальцет. – Ты же знаешь, я пробовала несколько раз, обращалась туда, но каждый раз эта несносная Татьяна Ивановна, которая ходит по моей земле с видом хозяйки, устраивает вокруг меня скандал. А я не могу это слышать. Не могу разговаривать с ней, потому что сразу же указываю ей на ее место.

– Мама, я же не сержусь, – он разговаривал ласково, как с маленьким ребенком. – Именно поэтому я езжу в усадьбу сам. И Марина мне нужна только потому, что она целый день находится рядом с Татьяной Ивановной, все видит, все слышит, все знает. Ну что ты, мамочка, не переживай.

– Как поживает твоя ужасная жена?

– Ничего нового, – он легко поцеловал мать в висок. – Она не стоит того, чтобы ты о ней вспоминала. Но если бы не она, то мы бы могли никогда не узнать о кладе, так что, как говаривал Козьма Прутков, «и терпентин на что-нибудь полезен».

– Я умоляю, не надо цитат из пролетарских авторов, – мать поморщилась.

– Ну что ты, мама, Толстой и братья Жемчужниковы имели вполне себе приличное происхождение. Ты мне лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

– Я всегда себя одинаково чувствую. Мне станет лучше только тогда, когда я смогу жить сообразно своему происхождению. Но иногда мне кажется, что до этого светлого дня Бог мне дожить не даст.

– Брось, мамочка. Все обязательно будет хорошо. И совсем скоро. Потерпи еще чуть-чуть. Мы будем с тобой гулять по Елисейским Полям, сходим на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, помнишь, ты говорила, что там похоронен кто-то из Ланских. Нас ждет прекрасная жизнь, я уверен.

– Дай бог, дай бог, – мать нервно смешала карты на столе. – Ты должен делать все, чтобы получить павлинье око раньше, чем до него доберется рокотовская семья. Ты уверен, что других претендентов на клад не найдется?

– Уверен, – он нехорошо улыбнулся. – Валька Резвухин, царствие ему небесное, больше не стоит на пути. Из тех, кто знал про изразцы, никого в живых не осталось. Только мы и Рокотовы. Но я тебя очень попрошу сделать для меня одно маленькое, но важное дело.

Как показала жизнь, Лера совершенно зря переживала по поводу того, что дочка Олега будет находиться в усадьбе у ее мамы вместе со Степкой и Антошкой. Девочка вела себя просто идеально – не капризничала, ела все, что дают, добровольно вызывалась мыть посуду, не дерзила старшим и не высказывала никакого недовольства тем, что вынуждена проводить время в компании новых родственников отца.

Вдобавок быстро выяснилось, что ее манит сама усадьба. Почти каждый день Алена появлялась в барском доме, с интересом изучала экспозицию, побывала на всех мастер-классах, часами смотрела, как идет ремонт церкви, помогала поливать цветник и, как завороженная, бродила по березовой роще.

– Вот ведь, смена растет, – улыбалась Татьяна Ивановна. – Лера, ты представляешь, ей это правда интересно. Сказала, что в архив будет со мной ездить, чтобы историю Ланских изучить. Вот тебе это было совсем ни к чему, а Алену за уши не оттащить.

– Ну, положим, я себе профессию тоже благодаря усадьбе выбрала, – засмеялась Лера. – Помнишь, как я часами в маслодельне пропадала? Мне так нравилось масло делать, а главное, потом пробовать, что я в молочную академию пошла. А вообще, я рада, что вы с Аленой нашли общий язык, а то я, признаться, волновалась.

– Хорошая девочка, – Татьяна Ивановна, нарезавшая овощи на холодный борщ, кивнула. – Тебя в детстве напоминает. Нет, Лерка, правда, она очень на тебя похожа, хотя и не твоя дочь. Вот как так бывает?

– Значит, бывает. А с мальчишками она как?

– Ссорятся они. Правда, беззлобно. Она же постарше и девочка. А им бы бегать и озорничать. Вечно ее тормошат и от дела отвлекают. Но она с ними не церемонится, покрикивает. Руки мыть заставляет. И если что серьезное, то, представь, они ее слушаются.

Словно в продолжение их разговора во двор небольшого уютного домика, в котором жила Татьяна Ивановна, вышла Алена. Волосы собраны в два хвоста, джинсы по моде порваны на коленках, белая футболка сползла с одного плеча. Посмотрев на большой стол, за которым хозяйничали Татьяна Ивановна с Лерой, она небрежно поинтересовалась:

– А папа скоро приедет? Может, пора хлеб нести?

– Неси, – согласилась Татьяна Ивановна, а Лера посмотрела на часы. – Думаю, минут через двадцать приедет, Алена. Он звонил час назад, сказал, что выезжает, а я его еще попросила бабулю забрать.

Действительно, через полчаса все уже сидели за столом. Прибежавшие Степка с Антошкой быстро выхлебали холодный суп и теперь гроздью висели на Олеге, жарившем шашлык.

– А ты купаться с нами пойдешь? – любопытствовал Степка.

– Вы что, какое купаться? – всплеснула руками Лера. – Вода холодная еще. Вы что, купаетесь, что ли, без разрешения? Не хватало еще заболеть!

– Купаются, – Алена важно кивнула, не замечая умоляющих Антошкиных взглядов. – Только вы, тетя Лера, не правы, вода уже не холодная, градусов восемнадцать-двадцать.

– Ужас! – Лера передернула плечами, представив, как входит в холодную воду, у нее даже мурашки выступили на руках. Она не боялась, что мальчишки могут утонуть, река здесь была спокойная и довольно мелкая, да и плавали ее сыновья хорошо, но вот простудиться они могли, и это ей категорически не нравилось.

– Ябеда-корябеда, – Антошка скорчил Алене рожицу, а та отвесила ему несильный подзатыльник.

– Я тебе говорила, что надо разрешения спросить перед тем, как купаться, а ты не послушался, – заметила она. – Так что я не ябеда. Твоей маме нужно знать, чем вы тут занимаетесь.

– А чем мы занимаемся? – вступил в разговор Степка. – Книжки читаем, которые на лето задали. – Лера изумленно посмотрела на сына.

– Ага, конечно, – Алена надменно повела плечиком в сползшей майке. – Скажете тоже. Да вы еще ни одной книжки не прочли, вечно бабушке вас загонять приходится. Вы целыми днями по поселку бегаете, на речку, да еще в карты играете. Думаете, вас никто не видит?

– Какие карты?! – возмущенно закричал Степка, а Антошка покраснел и зашмыгал носом. Играть в карты было можно только со взрослыми. Мальчишки уже освоили игру в джокер, в кинга и даже в преферанс, но вот резаться друг с другом в дурака или тем паче в очко им категорически запрещалось.

– Степан? – Лера вопросительно посмотрела на старшего сына.

– Мам, да не играем мы в карты, она все врет! – От негодования на щеках у Степки даже два красных пятна выступили.

– Я вру?! – теперь уже возмутилась Алена. – Да я вас сегодня застукала за тем, как вы на берегу в карты резались.

– Да не карты это. Мама, ну что бы я врать тебе стал? Это не карты. Это картинки такие цветные. Мы их просто рассматривали, и все. Ими играть нельзя, на них цифр и мастей нет.