Людмила Зарецкая - Там, где твое сердце

– Слизняк, то есть ты ее просто бросил на дороге, одну после аварии?!

– Я знал, что ей помогут: когда я на трассу выворачивал, на отворотку еще одна машина съехала. Я был уверен, что они остановятся.

– Все ясно, – констатировал Золотов, с отвращением глядя на Соболева. – Разговор наш можно считать оконченным, и, как говорил декан моего факультета, «будем делать резюме». Значит, ты больше никогда не позвонишь Лере, не посмеешь подойти к ней ближе, чем на десять метров, и сделаешь все возможное, чтобы отыграть назад сделку по захвату завода.

– А иначе ты сдашь меня в полицию? – жалобно спросил Соболев, заискивающе глядя на Золотова.

– Нет, иначе я тебя убью, – спокойно ответил тот.

– Ты представляешь, нас не будут продавать, – такой новостью встретила Леру веснушчатая нормировщица Валентина, как только та появилась в раздевалке.

– Не будут? Здорово. А почему?

– Да какая разница! – Валя счастливо засмеялась. – Вот любишь ты, Лерка, до самой сути докопаться. Не будут и не будут. Какая разница почему. Лишь бы отстали от завода.

– Не скажи, – Лера покачала головой и начала стягивать футболку, ее голос из-под натянутой на голову ткани звучал глухо. – Надо же понимать, вдруг это только временная передышка, после которой за нас возьмутся с новой силой.

– Марьяна говорит, что нет, вопрос закрыт, – сослалась Валя на директорскую секретаршу, у которой ходила в подружках. – Типа директор наш вместе с губернатором в Москву съездили, все финансовые документы отвезли, и выяснилось, что у тех они фальшивые были.

– Как фальшивые? – не поняла Лера.

– Да так. В министерство был представлен акт ревизионной комиссии, из которого выходило, что заводу нанесен серьезный экономический ущерб. Комиссия-то интересы нового потенциального собственника представляла, вот и подделала документики. Это председатель совета директоров нашего завода, ну тот, толстый, московский, который министерством поставлен федеральные интересы защищать, а на деле только свой карман защищает. Он уже нашел покупателя – иностранную фирму, которая готова была купить завод вместе с его якобы имеющимися долгами. А наши (Лера усмехнулась, услышав такое определение губернатора и директора завода) предоставили данные, что мы работаем эффективно и с прибылью. Тут-то и выяснилось, что никаких долгов нет. Кто-то финансовые показатели подделал.

– Знаю я этого кого-то, – вздохнула Лера, осведомленная теперь о том, какую роль в попытке рейдерского захвата завода сыграл ее бывший муженек.

– Да все знают, – махнула рукой Валентина. – Светку Зеленину из бухгалтерии, ну, знаешь, такая, в кудряшках, уволили вчера с треском. Говорят, она вещи собирала и так рыдала, что стены ходуном ходили. Оказывается, она в сговоре была с этими рейдерами. В общем, теперь министерство нас передумало продавать, тем более что мы базовое предприятие для молочной академии. Не может же старейшее в стране учебное заведение без технологической площадки остаться!

– Ой, Валя, не знаю я, есть ли чему радоваться, – задумчиво сказала Лера. – Найдется в нашей бухгалтерии очередная Светка, появится очередной покупатель, и снова министерство на чужой каравай начнет рот разевать. Свято место пусто не бывает.

– А вот и не начнет! – Валентина торжествующе засмеялась. – Марьяна сказала, что губернатор в Москве выбил, чтобы нас в областную собственность передали.

– Дай бог, – Лера застегнула белый костюм, в котором ходила на работе, и шагнула к дверям. – Так-то я слышала, что мы в планах приватизации на 2016 год стоим. Так что если до этого времени область нас под свое крыло не заберет, то в любом случае кто-нибудь нас да купит. Я вот все удивляюсь, как можно выставлять на продажу такое огромное предприятие, совершенно не думая ни о социальных последствиях, ни о пользе для региона, ни об экономическом эффекте. Глупость одна, а не промышленная политика!

– Марьяна говорит, что директор так возмущался, что завод на торги всего за девятьсот миллионов выставили! – сказала Валя, тоже закончив переодеваться и запирая дверцу своего шкафчика. – Это ж наш уставной капитал без учета стоимости оборудования!

– Ты откуда такие слова знаешь? – засмеялась Лера.

– А я заочно на экономиста учусь, – гордо доложила Валя. – Ты что, Лерка, я ж тебе говорила. Я на примере нашего завода все курсовые пишу и к диплому уже приступила. Мы в прошлом году новый цех по производству детского питания открыли, так в него сорок миллионов евро вложено. Это федеральные средства были, их министерство выделяло. А завод весь целиком хотят продать в три раза дешевле! Ясно же, что это кому-то очень выгодно.

– В общем, хорошо бы область нас все-таки забрала, но понятно, что эти министерские без боя не сдадутся, – резюмировала Лера. – Валька, пойдем работать, мы уже минут на десять опаздываем. Начальник увидит, опять орать будет. Оно нам надо?

Выйдя из раздевалки, она быстрым шагом направилась к своему рабочему месту и с тоской обнаружила, что начальник ее уже дожидается. Настроение сразу испортилось. Впрочем, начальник, как ни странно, агрессии не выказывал. Совсем наоборот, он смотрел на подходящую к нему Леру и улыбался. Она не верила собственным глазам и даже незаметно ущипнула себя за ляжку. Улыбающимся начальника она не видела никогда. Его лицо всегда было надменным, мрачным, как предгрозовая туча, и таким недовольным, будто все несовершенство мира сосредоточилось аккурат в Лере Соболевой.

– Валерия Константиновна, – голос начальника был тихим, вежливым и доброжелательным.

«Боже мой, я сплю?» – подумала Лера, у которой даже рот приоткрылся от изумления. Начальник никогда не называл ее иначе чем по фамилии.

– Да, Сергей Николаевич, – пытаясь попасть в тональность, сказала она. – Извините, что я опоздала.

– Ничего-ничего, я понимаю, вы же в положении, вам беречься нужно, – на этих словах Лера физически почувствовала, что у нее отвисает челюсть. – Валерия Константиновна, я хотел с вами поговорить. Пройдемте в мой кабинет.

– Пр-пойдем-мте, – запинаясь, согласилась Лера. Шагая по цеху вслед за начальником, она поймала удивленный взгляд Валентины и слегка пожала плечами в ответ. Не понимаю, мол, чего происходит.

Начальник вежливо пропустил Леру в кабинет вперед себя, указал на мягкое кресло в углу, сам сел на стул, спросил, не хочет ли Лера пить и не нужно ли приспустить жалюзи на окне, а потом, проникновенно глядя ей в глаза, сказал:

– Наверное, мне нужно попросить у вас прощения. Я некрасиво себя вел по отношению к вам все это время, Валерия Константиновна.

«Что происходит? – смятенно думала Лера, не понимая произошедшей с шефом метаморфозы. Сказочным принцем из «Аленького цветочка» он, конечно, еще не стал, но и страшным чудищем больше не был. – Может, с ним тоже Олег воспитательную беседу провел, как и с Игорем? Чего это он ко мне так переменился?»