Хачик Хутлубян - Реверанс с того света

«Подполковник» Петров в это время открывал багажник. В отличие от Капитана, бывший спецназовец чувствовал себя намного лучше. «Вот что значит специальная подготовка», – подумал, глядя на Шуру, Андрей.

– Ну что, идем? Здесь у меня гостевой дом, – указал хозяин дачи на стоящий в дальнем конце просторного двора одноэтажный особнячок. – К себе, – кивнул он на двухэтажную виллу, – по понятным, как вы должны понимать, причинам, не приглашаю.

Когда все двинулись к гостевому дому, Емельянов, приотстав на несколько шагов, оказался рядом с Шурой. Не глядя на него, он тихо произнес:

– И ты среди этих? Не ожидал…

Шура молча шел за остальными, не реагируя на вопрос, как будто он относился не к нему. Видя это, Емельянов нагнал основную группу и ввел их в дом.

– Внутренняя отделка еще не произведена, так что большими удобствами похвастать не могу. Но, думаю, они для вас сейчас не главное. О другом надо печься. Положение, в которое вы попали, прямо скажу, незавидное.

– Вам тоже особо завидовать не придется, если все документы, включая наши с вами разговоры, которые я писал на диктофон, уж, извините, это профессиональное, лягут на стол генералу Порошину, – решительно парировал Андрей. – Так что давайте обстоятельно обсудим нашу с вами ситуацию и постараемся выпутаться из нее сообща. В этом кровно заинтересованы не только мы, но и вы тоже. Но прежде, Владимир, нам не помешало бы немного перекусить. Скоро завтрак, не хотелось бы его пропускать.

– Что ж, морить вас голодом в мои планы не входило. По законам армейского гостеприимства могу предложить солдатский сухой паек.

– Вот за это спасибо.

Когда Емельянов ушел, Петров решил оглядеть апартаменты. Небольшая прихожая, приличных размеров гостиная с камином, три спальни, санузел, совмещенный с ванной. Сравнивая с родительской дачей этот домик, он не нашел в нем кухни. Для гостей она не была предусмотрена. Очевидно, здесь они должны были только ночевать. «Интересно, а имеется ли подвальное помещение»? – подумал Миша. Он вышел в прихожую и, спустившись по неширокой лестнице, наткнулся на дверь с врезанным замком. В этот момент он услышал шаги с улицы и поспешил снова подняться наверх. Емельянов вошел с тяжелой коробкой в руках и положил ее на пол.

– Ешьте пока, отдохните, я часа через два зайду. – Он вышел, заперев за собой на ключ входную дверь.

– Говяжья тушенка, перловая каша, буханка нарезанного хлеба, – начал выкладывать провиант из коробки Миша, – и четыре чайные ложки. А вот десерта нет. Нормально.

Ели молча. Когда с завтраком было покончено, решили немного отдохнуть до прихода Емельянова. Петров же поднялся и отправился осматривать спальные комнаты, пока в одной из них не нашел то, что искал. В небольшой кучке строительного мусора, сваленного в углу, он отыскал упругий кусок тонкого стального провода и, сунув его в карман, не спеша вышел в прихожую и спустился по лестнице вниз. Попробовал проводом, как отмычкой, открыть замок, но конец «отмычки» обломился и застрял в нем. Чертыхнувшись, Миша на всякий случай нажал на ручку и понял, что дверь не заперта, она легко подалась вперед. Тихо выругавшись, он согнул провод вдвое, засунул его обратно в карман и вступил в подвальное помещение, погрузившись в полную тьму. Пошарив по стене рукой, наугад нащупал выключатель и надавил на клавишу, не особо рассчитывая на эффект. Но темнота вздрогнула от моргнувшей неоновой лампы, и цокольный этаж залился достаточно ярким светом. В отличие от верхнего, он имел завершенный вид. Бетонные стены были выкрашены в белый цвет, пол выложен тротуарной плиткой. Кругом чистота. В основной комнате имелось три двери. Одна – в которую вошел Миша, вторая прикрывала вход в котельную, третья – в кладовую. Обследовав последнюю, непрошеный гость нашел то, чего не ожидал увидеть… Три ряда стеллажей, занимавших боковую от входа стену, были уставлены картонными коробками с тушенкой. В проеме между ними стояли банки, очевидно, выложенные из коробки. «Уж не этим ли провиантом накормил нас подполковник? Банки один в один, что принес нам. Но ведь он вышел из гостевого дома наружу, а не спустился в подвал. И вошел тоже с улицы…» Между тем, посчитав количество тушенки в одной из коробок и банки, находящиеся в проеме между ними, приплюсовал к последним еще восемь, съеденных ими, Миша получил одно и то же число. Получалось, что Емельянов зашел в подвал с улицы, хотя мог спокойно спуститься изнутри. Пребывая в размышлении, Петров стал осматривать стеллажи и увидел нечто, подтверждающее, что интуиция его не подвела. Один из участков стены за полками представлял собой закамуфлированную дверь. Он нажал на нее, она легко открылась. Ему стало интересно. Шагнув вперед, Миша увидел перед собой подземный ход. Сориентировавшись на местности, определил, что он ведет к емельяновской вилле, и пошел вперед, щелкая выключателями. Метров через тридцать он оказался на разветвлении тоннеля и мысленно воскликнул от удивления: «Да тут целый лабиринт…»

– Алло, Володя, ты у себя? Все получилось?.. Хорошо. Подскочу минут через сорок.

Емельянов ждал Лобкова, предчувствуя нелегкий разговор. Прежде всего надлежало определиться: что делать с этой четверкой беглецов? Идеальный вариант – убрать их. И надо было вовлечь в это Дементия, чтобы надежно посадить того «на крючок». То, что они друзья детства и доверяли друг другу – это одно. Но Лобков был полицейским. За годы службы наверняка ему не раз приходилось преступать закон, причесывая для отчетности картину раскрываемости, случалось и невинных сажать, и виновных отпускать. Но пойти на открытое убийство четырех человек… Даже при всей беспринципности Лобкова – это слишком. Уже хотя бы потому, что у него для этого кишка тонка. Емельянов хорошо помнил, каким был в школьные годы Дема – тихий, пухлый, трусоватый, в общем, мешок. Однажды, когда его, Володьку, в проходном дворе поймали двое пацанов с чужого двора и стали костылять ему, кажется, из-за какой-то девчонки, случайно оказавшийся там же Демка заскулил, как щенок, которому придавили хвост, убежал якобы за подмогой и не вернулся. Сейчас, конечно, он стал другим. С брюшком, почувствовавший власть над людьми, заматеревший полицейский начальник. Но трусоватая сущность таки осталась, как ни крути. Назови ты ее хоть осторожностью, хоть нежеланием «наломать дров» сгоряча…

Дементий Павлович, направляясь к емельяновской даче, хорошо понимал, что ему предстоит принять нелегкое для себя решение. И ошибиться он не имеет права, иначе самому придется оказаться в бегах. Тем не менее всю эту историю с журналистом Примеровым надо было кончать. Ситуация выходила из-под контроля, грозя вылиться в громкий скандал. В первоначальном варианте задумка была проста: бытовой скандал аморального «писаки» на фоне пьянства с проституткой. Дело получает широкую огласку, журналистская карьера летит к чертям, и он выходит из игры. Параллельно запускался компромат на генерала Порошина. Тут Лобков больше выступал в качестве стороннего наблюдателя. Основная же его задача заключалась в том, чтобы внедриться, как ему сулил Емельянов, в руководство некой весьма могущественной тайной организации. Что это была за структура, какие вопросы решала? Володя насчет этого до поры молчал. «Докажешь свою состоятельность, войдешь в организацию, тогда все и узнаешь», – отвечал каждый раз на один и тот же вопрос Лобкова. Но в планах подполковника произошел непредвиденный сбой, и теперь все закрутилось таким образом, что вся «четверка» представляла опасность самим фактом своего существования. И тут уже вариант оставался один, и его надлежало перепасовать Емельянову…