Наталья Солнцева - Дьявольский поезд

Белая Шляпа вышел, а Ренат остался в гулкой тишине храма и погрузился в свои мысли. Образ давно покойного Гридина начал его преследовать. Мичман отчего-то занимал Рената меньше, чем чахоточный племянник московского коммерсанта.

Пока он анализировал этот перекос, Лариса увлекла Терезу в тень оливкового дерева. Белая Шляпа затесался между туристов, которые обступили гида. Лариса вычислила его, но не подавала виду, чтобы не спугнуть собеседницу. Тереза и без того нервничала. Она перекладывала сумочку из руки в руку и прерывисто вздыхала.

– Так вот… я кое-что припомнила насчет папы… – замялась дочь адвоката. – Возможно, это не важно…

Ольга стояла рядом и переводила.

– Вы были близки с отцом, – кивнула Лариса. – Он мне говорил. Он доверял вам больше, чем вашей сестре.

На самом деле она никогда не встречалась с сеньором Саджино, но Тереза этого не знала. Она покраснела. Ей было неловко признаваться, что она без ведома отца заглядывала в его компьютер.

– Папа показывал мне ответы из Мексики на свои запросы. Он ездил туда.

– С какой целью?

– Искал следы Франчески, вероятно…

– В Мексике?!

– Это звучит странно, я понимаю. Видите ли, в прошлый раз я не сказала, что наш прапрадед Марио с женой… то есть с Франческой… отправились в путешествие…

– Свадебное? – с невинным выражением лица обронила Лариса.

– Нет, что вы? Хотя… можно и так назвать. После заключения брака молодые поселились в Риме, жили уединенно. Вероятно, Марио хотел развлечь Франческу… Это была его идея, за которую он потом казнил себя! Он боготворил жену, которая… которая…

– Была его недостойна?

– По меньшей мере, – скривилась Тереза. – Почему мужчины теряют голову от развратных и откровенно недалеких бабенок? Знаете, меня каждый раз охватывает недоумение от «Сикстинской мадонны»!

Ларису обескуражил такой поворот. Она вопросительно уставилась на собеседницу.

– Папа обожал искусство, – продолжала та. – Он возил нас с сестрой в Дрезден, чтобы показать Галерею старых мастеров. Мы долго стояли перед «Сикстинской мадонной» в немом благоговении. Может, тогда Кармела решила заняться живописью.

– А вы?

– Я… была поражена красотой Богоматери. Так изобразить женщину мог только художник, вдохновленный сильным чувством. И это чувство было отнюдь не платоническим. Отец намекнул, что мадонна на знаменитом полотне Рафаэля похожа на Франческу.

– Позвольте… у вас сохранился ее портрет или фото?

– Перед смертью Марио уничтожил все снимки с Франческой. Это косвенно подтверждает, что он сознательно ушел из жизни. Фотографий было немного. Сходство жены с «Сикстинской мадонной» подметил сам Марио. Когда его сын подрос, то поместил у себя в комнате репродукцию этого полотна. Мадонна напоминала ему образ матери.

Тереза не посмела бросить тень на славную фамилию Саджино, раскрыв тайну рода, ветка которого пошла не от Марио, а от русского графа Брасова. Но Ларисе это было известно. Она позволила Терезе солгать во имя ее же спокойствия. В конце концов, суть не в том, чья кровь течет в жилах сестер. Вряд ли кого-то интересует чистота генов отдельно взятой семьи из Мессины.

«Вернер не стал бы плести интригу вокруг любовной драмы», – подумала Лариса.

– Знаете, с кого Рафаэль написал своих лучших мадонн, включая Сикстинскую? С дочери булочника! – воскликнула Тереза. – Эта фатальная страсть свела художника в могилу. Простушка Форнарина вскружила ему голову. Он чуть не забросил живопись ради нее! Представляете, из-за похотливой булочницы мир едва не лишился Рафаэля Санти?! Эта хитрая, распутная и алчная девица прикидывалась непорочной голубкой. Ее красота погрузила великого мастера в сладкий сон, от которого он не желал пробуждаться. Форнарина изводила любовника придирками и тратила его деньги, изменяя ему то с одним, то с другим. Наглая капризная содержанка дошла до того, что переспала с учеником Рафаэля. А теперь ее образ на картине, созданной гением, символизирует чистоту и женственность!.. Какая злая ирония!..

– Вы проводите параллели? Форнарина… Франческа…

– Если хотите, да. У них даже имена созвучны. Обе погубили мужчин, которые любили их беззаветно. Рафаэль заболел и умер в тридцать семь лет.

– Вы хотите сказать, что Марио…

– Он сходил с ума от тоски по Франческе. Так и не смог примириться с разлукой. Она ведь исчезла вместе с проклятым поездом! Опять сбежала! Уже навсегда.

– Вы несправедливы к ней, – покачала головой Лариса. – Марио в последний момент выпрыгнул из вагона, а Франческа осталась.

– Поделом ей! Дьявольский поезд увез ее прямиком в ад, чего она и заслуживала!

– Зачем тогда ваш отец ездил в Мексику?

Тереза опомнилась. Она слишком увлеклась своими переживаниями. Ей не было жаль несчастной Франчески. Каждый получает то, что написано в книге судеб. И они с Кармелой – не исключение. Видимо, она зря пришла сюда, зря затеяла пустой разговор.

– Вы вините во всем Франческу? – прищурилась Лариса.

Солнце переместилось, и тень оливы тоже. Тереза подвинулась вправо, чтобы на нее не падали палящие лучи. Ларисе было жарко, но она стояла на месте, закрывая своей спиной собеседницу от наблюдателя в белой шляпе.

Ольга старательно переводила. Она ощущала себя третьей лишней. Тереза была не в восторге от ее участия в разговоре.

– Кого мне еще винить? Любовь не всегда приводит к добру. В истории нашей семьи чувства сыграли трагическую роль. Наверное, поэтому мы с Кармелой не спешим замуж.

– Вы связываете смерть ваших родителей с Франческой?

– А вы – нет?

Тереза прощупывала почву. Она выясняла, что Лариса знает, а о чем не догадывается. Эта русская – не просто туристка, которая приехала искать могилу своего предка. У нее иная цель. Не она первая, не она последняя. Тайна Франчески до сих пор не раскрыта и будоражит умы людей. Разве они с Кармелой не пытались понять, что случилось с их прапрабабкой на самом деле?..

Лариса непроизвольно переключилась на Франческу и… оказалась у подножки вагона. За ее спиной поднимались стены монастыря, ей вдогонку неслись изумленные возгласы и проклятия. Она тщетно пыталась застегнуть платье. Ее руки дрожали, и петли соскакивали с круглых жемчужных пуговиц. Эти пуговицы заказал у ювелира ее муж.

– Боже… – давилась слезами Франческа. – Марио!.. Где же ты?.. Помоги мне… Спаси меня…

Люди, с которыми она ехала в одном поезде, готовы были растерзать ее под возгласы обезумевших монахов. В сознании Франчески мелькнула мысль, что все это ей знакомо! Что где-то, когда-то она уже переживала нечто подобное…