Самюэль Бьорк - Сова

Она посмотрела на него почти с отчаянием.

– Мне нужно убрать это, Торвальд, – сказала Суннива, постаравшись изобразить улыбку. – И моя смена заканчивается, скоро придут другие, и все будет хорошо.

– Нет, – громко сказал старик, подняв скрюченный палец. – Это должна быть ты.

Сунниву опять передернуло, и она осталась стоять посреди комнаты с подносом в руках.

Сумасшедший приходской священник.

Нет, она больше не может. Пора домой.

– Пожалуйста, – захныкал он, когда она дошла до двери. – Я не хотел кричать, Господи, прости меня за это, но ты должна пройти этот путь, ты – вестник.

Суннива развернулась и посмотрела на него. Он смотрел на нее умоляющим взглядом, сложив перед собой руки.

– Пожалуйста.

– В чем дело? – вздохнула Суннива.

– Большое спасибо, – сказал старик, увидев, как она ставит поднос на столик у двери и подходит к его кровати. – Мы оба тебя благодарим, Бог и я. Вестник.

Он поднял руки к небу и что-то забормотал.

– Почему я вестник, Турвальд? И что я должна передать? И кому?

Приходской священник улыбнулся ей.

– Сначала я этого не понял, но потом узнал, кто ты.

– Кто я? Но Турвальд, вы знаете, кто я, мы давно знакомы.

– О, нет, нет, – сказал старик, покашляв. – Только когда я услышал разговоры сестер.

– Что это значит?

– О, ну, ты знаешь, она шепчутся и шушукаются, когда меняют мне постельное белье. Они думают, у Турвальда нет ушей, знаешь, они думают, что он вообще не человек, он просто умрет, нет, он же не поймет, что мы говорим о Сунниве.

– Что? – сказала сбитая с толку Суннива. – Что они говорили обо мне?

Вдруг ей стало интересно, что хочет сказать старик, она даже почти забыла о своей усталости.

– И тогда я понял, что ты вестник, – радостно сказал священник, на секунду погрузившись в свои мысли.

– Что они говорили обо мне? – повторила Суннива, возвращая его к реальности.

– О, ничего плохого. Только то, что вы с полицейским больше не вместе. Что он пьет и проигрывает ваши деньги.

– Что за х… – начала Суннива, но осеклась.

Как бы то ни было, она работает в единственном месте в Норвегии, где за нецензурную брань увольняют, так что она научилась владеть языком, но гнев все еще кипел в ней.

– Как они смеют…

– Тссс, тссс, тише, друг мой, все это к лучшему, – улыбнулся священник.

– Как так?..

– Так это правда? Он полицейский?

– Правда, в определенной мере, – кивнула Суннива.

– О, спасибо, Господи. Теперь я отправлюсь на небо, – заулыбался старик, захлопав в морщинистые ладони.

– Турвальд, я не знаю про… – вздохнула Суннива, но он ее перебил.

– Большой грех может быть прощен за большое деяние.

– Я не знаю…

– Так написано в Библии, таково Слово Божье, – продолжил приходской священник, не обращая на нее внимания.

Сунниве показалось, что у него снова начинается приступ безумия, но все же что-то в его глазах говорило ей, что это не так. Она никогда не видела его таким оживленным.

– Значит, я вестник, – сказала она. – Что вы хотите мне сообщить?

– Ты видела газеты? – спросил старик, посмотрев на нее ясными глазами.

– Что вы имеете в виду?

– Жертвенный ягненок в греховном круге?

Сунниве пришлось подумать, прежде чем она поняла, о чем он говорит. Девочка, которую нашли убитой в лесу в дальнем Хурумланне. В последнее время только об этом и писали. Голая. Задушена. Какой-то ритуал. У Суннивы мурашки по коже побежали от одной мысли.

– Что с ней? – спросила Суннива, опять с любопытством.

– Я знаю, кто это был, – кивнул священник.

– Кто эта девочка?

– Нет, – сказал он с раздражением из-за того, что она явно не следила за ходом его мысли.

– Кто тогда?

– Воля Божья, – удовлетворенно ответил священник.

– О чем таком вы говорите, Торвальд? – спросила Суннива.

Старик сложил руки на груди и на секунду закрыл глаза, как будто общался с кем-то внутри себя, потом снова их открыл, посмотрел на нее с улыбкой.

– Я знаю, кто ее убил.

У молодого человека, севшего за ее столик, был интеллигентный вид, он казался спокойным и уверенным в себе, но его внешность все равно как будто была маской, и Миа Крюгер не знала, что и думать. Белая рубашка, черный костюм, как какой-то бизнесмен, в сильном контрасте с несуразной прической, черными волосами по бокам и широкой белой полосой посередине. Она поняла, как он получил свою кличку, Сканк [18] Скунс (англ.). , и, тем не менее, не могла окончательно его раскусить.

Обычно она хорошо это умела, читать людей, но этот парень излучал нечто, что она никогда раньше не встречала. Он был как человек с обложки. Как будто специально разоделся. Как будто хотел быть особенным, одевался, чтобы отличаться от большинства, на самом деле не обладая ничем необычным; но прошло всего несколько минут, и она поняла, что ошибалась.

Ему было просто плевать, постепенно до Мии дошло это. Он мог выглядеть так, как только захочет, потому что ему было все равно, что подумают другие. Он был самим собой, и если кто-то имел что-то против этого, пусть катится к чертовой матери. Сканк поднес бокал с пивом к губам и улыбнулся ей. Миа не знала, алкоголь ли в ней говорил, но она в первый раз за долгое время почувствовала, что это парень, с которым она даже могла бы…

Она не закончила мысль, допила пиво, снова надела полицейское лицо и отложила в сторону блокнот с ручкой.

– Так вы не заняты?

Пожалуй, он немного наглый, но Миа почувствовала, что это не страшно.

– Вообще-то занята, – сказала она, подзывая официанта.

– Я обычно так не делаю, – сказал Сканк, в первый раз оторвав от нее взгляд, и посмотрел в окно.

– Как не делаете?

– Не говорю с полицией, – улыбнулся он и снова перевел взгляд на Мию.

– Это я поняла, – сказала Миа. – Габриэль явно дал это понять.

– Габриэль, да… – вздохнул Сканк, снова пригубив пиво. – He went over the dark side… [19] Он перешел на темную сторону… (англ.)

Миа была не особенно подкована в мире компьютерных гиков, но даже она поняла, что это отсылка к «Звездным войнам».

Дарт Вейдер и Люк Скайуокер.

Люк, переходи на темную сторону.

– По его словам, это ты перешел туда, – сказала она, когда официант поставил новые напитки на белую скатерть между ними.

– О, да? – спросил Сканк.

– Это же ты негодяй? А Габриэль помогает нам?

– А это как посмотреть.

– Ясно, – улыбнулась Миа, сделав глоток «Гиннесса».

– Как я уже сказал, обычно я так не делаю.

Сканк снял пиджак и аккуратно повесил его на спинку своего стула.

– И это означает?..

– Не говорю с полицией, – сказал юный хакер.

– Не говорите? Тогда почему вы здесь? – сказала Миа.

– Назовем это совестью. Или, скорее, любопытством.

– Любопытством?