Джордж Мартин - Шесть серебряных пуль

Когда дыхание вновь восстановилось, Уилли, держась кустов, начал огибать Новый дом. Во всем доме горело лишь несколько окон, и Уилли надеялся, что оба Хармона уже спят. Двигался Уилли медленно, крадучись, стараясь не шуметь; после каждого шага, остановившись, напряженно оглядывался. Покажись кто-нибудь поблизости, Уилли немедленно превратится в волка. «Теперь в волчьей шкуре ему будет легче», – решил Уилли.

Вторая кожа Уилли – плащ – так промокла, что стала тяжелой, словно свинец; в ботинках при каждом шаге хлюпало.

Обогнув Новый дом, Уилли направился через лес параллельно дороге. Вскоре поворот дороги скрылся за домом, и Уилли, перебежав на противоположную сторону, углубился в чащу. Двигался он теперь уже более быстро и открыто. «А не здесь ли Стивен напал на беднягу Роя Хелендера? – пронзила его внезапная мысль. – Наверняка это случилось где-то поблизости, и уж точно в этом вековом лесу с деревьями в несколько обхватов, с густым подлеском и с влажным мхом под ногами».

По мере того как Уилли удалялся от Нового дома, лес становился гуще, деревья – выше, а их кроны все сильнее смыкались над головой, почти не оставляя просветов. Стало еще темнее, сверху перестали падать даже редкие капли дождя, и Уилли на мгновение показалось, что он ненароком забрался в пещеру, куда со времен сотворения мира не проникал ни единый солнечный луч.

Но минут через десять деревья вдруг расступились. Уилли, вновь почувствовав на лице влагу дождя и ток свежего воздуха, поднял голову. Впереди возвышалась темная стена со слепыми глазами черных окон.

У Уилли перехватило дыхание. Выхватив из кармана ингалятор, он сунул его раструб в рот и надавил на кнопку – раз, другой, третий.

Наконец дыхание восстановилось, и он смог оглядеться. Никого.

Уилли зашагал ко входу в Старый дом, башня которого, как он уже не сомневался, служила Рою Хелендеру тайным убежищем.

Огромные двустворчатые ворота, вряд ли хоть раз открывавшиеся последние два года, теперь были распахнуты настежь. Эркухарт без колебаний въехал во двор и остановил машину рядом с приземистым кирпичным зданием скотобойни.

Рэнди вышла из машины; ее мгновенно пробрала дрожь.

– Здесь? – спросила она. – Здесь ты и нашел моего отца?

Эркухарт не спеша обвел взглядом огромный захламленный двор с подъездными железнодорожными путями и загоном, по которому обреченные коровы безропотно брели к забойщику, а тот поджидал их в забрызганном кровью кожаном фартуке с кувалдой в руке.

– Да, здесь, – подтвердил Джо, не глядя в сторону Рэнди.

Надолго воцарилась тишина. Лишь однажды вдалеке ухнул филин, а может, то было завывание ветра.

– Ты веришь в духов? – спросила Рэнди.

– В духов? – не понял Эркухарт. – В каких духов?

Рэнди, поежившись, пояснила:

– Мне кажется, Джо, что я чувствую его присутствие. Будто он все еще здесь и сейчас наблюдает за мной.

Эркухарт повернулся к Рэнди. Лицо его было мокрым, то ли от дождя, то ли от слез, а может, и от того и от другого.

– Я заботился о тебе, – сказал Эркухарт. – Как и просил твой отец, я заботился о тебе и желал тебе только хорошего.

Вдалеке под чьими-то колесами заскрипел гравий, и Рэнди увидела за изгородью свет фар приближающейся машины.

– Вы с отцом очень похожи, – произнес Эркухарт устало. – Оба упрямцы, каких поискать. А я… я заботился о тебе. Ведь так? Ты была мне как родная. Так почему же ты, черт тебя дери, не послушала меня?

Внезапно Рэнди многое стало понятно, но почему-то она не удивилась, словно уже многие годы знала правду об Эркухарте.

– Той злосчастной ночью был лишь один телефонный звонок, – уверенно сказала она. – Это ты звонил моему отцу, и это ты просил тебя прикрыть, а не он себя.

Эркухарт кивнул. На секунду его осветили фары приближающейся машины, и Рэнди заметила, что подбородок его дрожит.

– Посмотри в «бардачке», – сказал он чуть погодя.

Рэнди села на край сиденья и открыла отделение для перчаток. Там оказались флакон с аспирином, манометр, атлас дорог и картонная коробка с патронами. Рэнди открыла коробку и высыпала на раскрытую ладонь несколько штук. В тусклом свете приборов они холодно блеснули. Рэнди, оставив коробку на сиденье, вышла из машины, захлопнула дверцу и недоуменно сказала:

– Это же мои серебряные пули. Я не ожидала, что их изготовят так быстро.

– Эти заказал себе Фрэнк восемнадцать лет назад, – пояснил Джо. – Я забрал их в оружейной лавке уже после похорон. Вы с ним, как я уже сказал, два сапога – пара.

Во двор скотобойни въехал автомобиль и остановился метрах в десяти. Яркий свет фар заставил Рэнди заслонить глаза рукой.

– Я просил тебя не ввязываться в это дело, – услышала она наполненный мукой голос Эркухарта. – Я предупреждал тебя! Разве ты не поняла? Им принадлежит весь город!

– Он прав, тебе следовало прислушаться к доброму совету, – приближаясь, промолвил Рогофф.

Уилли, вытянутой правой рукой постоянно касаясь стены, шел мелкими шажками по длинному темному коридору. Шум дождя не проникал за толстые стены Старого дома, и Уилли были слышны лишь гулкое эхо его шагов да учащенные удары собственного сердца.

Наконец Уилли оказался в башне перед широкой винтовой лестницей. Тусклый свет падал откуда-то сверху. Немного переведя дух, он начал подъем. Вначале он считал ступеньки, но после двухсотой сбился. За время пути ему не раз хотелось превратиться в волка, но Уилли мужественно подавлял это желание.

Достигнув верхней площадки башни, он сел на последнюю ступеньку и привалился спиной к стене, давая отдых непослушным ноющим ногам. Дышалось Уилли тяжело, он привычно сунул руку в карман, но ингалятора там не оказалось. Должно быть, обронил в лесу. Паника едва не захлестнула его душной волной, но Уилли сумел справиться с ней, убедив себя, что помощи все равно ждать неоткуда.

Слегка отдышавшись и уняв дрожь в руках, Уилли поднялся и прошел на обзорную площадку. Здесь смердило кровью, мочой и еще чем-то резким, неприятным, отчего становилось не по себе. Крыши над площадкой не было, и Уилли, подняв голову, понял, что, пока он совершал восхождение, дождь прекратился, а ветер, разогнав облака, обнажил тусклую, бледно-розовую луну.

Уилли опустил голову. По периметру обзорной площадки стояли высокие, забрызганные засохшей кровью зеркала, они отражали небо и друг друга, так что в каждом светила луна, а за нею – еще луна, и еще луна, и так до бесконечности.

Уилли повернулся вокруг своей оси, и вслед за ним в зеркалах повернулось с десяток Уилли.

Посреди площадки находился каменный столб, в него были вбиты крючья, ветер колыхал растянутую на них кожу, и в призрачном лунном свете казалось, что кожа эта превращается то в женщину, то в волка.