Тимоти Уилльямз - Черный август

– Синьор Беллони, я познакомился с вашей племянницей при расследовании дела Альдо Моро. Я познакомился с ней по делу. Она любила свою работу. С первого взгляда становилось ясно, что ей нравится быть директором школы, потому что она любит детей. Года через два я случайно столкнулся с ней в городе – не где-нибудь, а на подземном рынке. Она была очаровательной женщиной, надеюсь, что такая она и поныне. Я жил один, жена уже уехала в Америку. – Тротти пожал плечами. – Я пригласил ее пообедать в ресторане. После этого мы встречались еще несколько раз. Но вы должны понять, что я был человеком женатым. Я и до сих пор женат.

– Вы видитесь со своей женой?

– Моя жена сейчас в Иллинойсе, в Чикаго.

– Вы с ней видитесь?

– Последний раз я видел Аньезе во время венчания Пьоппи, моей дочери.

– Вы всегда могли бы развестись со своей женой, комиссар.

– Никогда.

– Почему? Времена изменились. Развода больше не стыдятся.

Тротти развернул леденец и положил его в рот.

– Какой Розанне интерес в желчном полицейском?

– Она всегда хорошо о вас отзывалась.

– Уж коли Розанна прожила пятьдесят лет не замужем, вряд ли она поменяет свою свободу на брак с разведенным сыщиком. А если уж быть искренним до конца, я думаю, брак – совсем не то, что Розанне было нужно. Розанна любила детей, потому что она вообще любила людей, а мужчины, мне кажется, совсем ее не интересовали. Уж я-то точно. Во всяком случае, не физически. Она добрая, хорошая, даже нежная. Но у меня всегда было такое чувство, что физического контакта она не хочет. – Тротти помолчал и посмотрел на банкира. – Во всяком случае, со мной.

– Я понимаю.

– С ней я постоянно чувствовал себя неотесанным увальнем. А она казалась мне такой хрупкой. Стоило мне решиться на физическое сближение – ну невзначай коснуться ее руки, – как она тут же шарахалась в сторону. Как испуганный зверек.

Синьор Беллони что-то пробормотал.

– Прошу прощения?

– Он пытался ее изнасиловать.

– Кто?

– Виталиано, ее отчим. Он хотел ее изнасиловать. Думаю, раза два, не больше, но ей и этого хватило.

– Что-о?

– Я узнал об этом гораздо позднее. Поверьте, комиссар, знай я об этом тогда, я бы его убил. Чудовище, которое я бы убил собственными руками. Я тот, кто ненавидит насилие в любой форме. Убил бы его без малейшего раскаяния. Для всех нас так было бы лучше. Мы с Розанной были почти как брат с сестрой. Я на четырнадцать лет ее старше, но мы росли вместе в одном доме.

– Ее отчим изнасиловал ее?

– Розанна никогда об этом не говорит.

– Когда?

– Когда он пытался ее изнасиловать? После войны – году в 47-м или 48-м. Розанна была уже почти взрослой девушкой. Спиваться он тогда еще не начал. Я думаю, Розанна об этом всегда молчала потому, что хотела пощадить мать. Розанна чувствовала, что мать вышла за этого человека замуж, чтобы сохранить семейную собственность и…

– Она от него забеременела?

– Нет, – тихо ответил старик. – Девственности ее лишить ему не удалось.

– У Розанны никогда не было детей?

Почти стемнело, и Тротти едва различал лицо старика Он повторил вопрос.

– У Розанны не было ребенка от отчима?

– Я же сказал вам.

– А как же та фотография?

– Какая фотография, комиссар?

– Фотография, что я видел на Сан-Теодоро. – Во рту у Тротти пересохло, он проглотил леденец. – На Сан-Теодоро. У нее в квартире. Снимок, где Розанна держит на руках маленькую девочку? Та даже на нее немного похожа. Хорошенькая девчушка. Снимали, наверное, в ратуше.

– Нет, Тротти. – Синьор Беллони положил руку на колено Тротти. – Но несколько лет Розанна действительно с удовольствием нянчила ребенка.

– Чьего ребенка?

– Не девочку. Мальчика. Маленького сына Марии-Кристины.

– Марии-Кристины?

– Виталиано таки добрался до Марии-Кристины. От него забеременела другая его падчерица. Ей было всего девять, когда он изнасиловал ее в первый раз. – Беллони дернул плечами, в темноте блеснули его зубы. – Стоит ли теперь удивляться, что Мария-Кристина всегда была такой болезненной?

– Он знает? – спросил Тротти после долгого молчания.

– Кто?

– Боатти, Джордже Боатти.

Беллони ответил не сразу.

– Сегодня днем Джордже мне звонил. Сказал, что виделся с вами и что вы считаете его причастным к смерти Марии-Кристины.

– Я считаю, что он пытался выгородить Розанну Беллони.

– Нет, похоже, он думает, что вы считаете его виновным.

– Неужели, синьор Беллони? – Тротти встал и, засунув руки в карманы, принялся расхаживать взад и вперед перед скамейкой. В темном небе догорали последние отблески красного света. С полей возвратились в город комары. – Я никак не мог понять, почему он так хотел, чтобы Розанну считали мертвой.

– Джордже всегда любил Розанну.

Тротти остановился.

– Сколько времени Боатти знаком с Резанной.

– Всю жизнь.

– Что?

– Мария-Кристина забеременела от Виталиано в четырнадцать лет. Случись это сегодня, все было бы иначе. Сегодня четырнадцатилетней девочке сделали бы аборт – и конец истории. Если, конечно, вообще можно как-то залечить рану, нанесенную изнасилованием.

– На фотографии ее ребенок?

Беллони кивнул.

– Зачем она его родила?

– У нас не было выбора.

– Не было выбора? – Тротти сделал протестующий жест.

– У вас же были какие-то друзья. Я вообще думаю, что вы масон.

– Масон?

– Могли же вы что-нибудь придумать? Знакомый врач-масон в больнице, срочная операция…

– Наверное. Но, когда Мария-Кристина рассказала всю правду Розанне, она была почти на пятом месяце. – Помолчав, старик прибавил: – И потом, вы забываете, что решать не мне было.

– И таким образом, у Марии-Кристины появился незаконнорожденный ребенок? Ребенок от отчима?

– Виталиано убил себя. Напившись. И случилось это еще до рождения Джордже.

– Джордже?

– О чем вы подумали, Тротти?

Тротти тяжело опустился на скамью.

– Боатти – сын Марии-Кристины?

Холодный смешок.

– Его-то вы и видели на фотографии у Розанны.

– И он убил собственную мать?

– Трудно в это поверить, правда? – пренебрежительно усмехнулся старик.

– Джордже Боатти – сын Марии-Кристины, – тихо пробормотал Тротти.

– К счастью для всех, – бесцветным голосом продолжал синьор Беллони, – Виталиано погиб до того, как мы узнали о беременности Марии-Кристины. Он напился и погиб. Врезался в грузовик – в тумане, недалеко от Казальпустерленго… – Скрестив руки на груди, он стал медленно раскачиваться на скамейке. – Невелика потеря. Чего не скажешь о «ланчеаприлии», которая сейчас стоила бы целое состояние.

– Боатти, приемный отец Джордже, – масон?

– Джакомино Боатти был моим старым приятелем по колледжу. Вместе учились в Гислиери.