Марина Крамер - Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров

К счастью, за последний год в их жизни ничего не происходило. Как шутила иной раз Марина — перестало взрываться и гореть все, к чему она прикасается. Хохол был очень доволен этим обстоятельством — Марина стала спокойно спать ночами, даже, кажется, курила меньше, с удовольствием занималась делами ресторана, ездила с Грегори на соревнования по единоборствам, которыми тот занимался с большим успехом. И вот сегодня сын вдруг обратил его внимание на то, что мать снова стала нервной и усталой, жалуется на жизнь живущей в далекой Сибири подруге. Это не предвещало ничего хорошего. Женька подумал, что, возможно, есть что-то, о чем жена не говорит ему, и это тоже нехорошо. После появления таких тайн она обычно срывалась в Россию, где непременно происходило что-то, требовавшее ее непременного участия. Там остался Мишка Ворон — человек, с которым у Марины было общее прошлое и чуть-чуть — в настоящем. Он знал, что Наковальня не погибла, хотя на кладбище уже много лет есть ее могила, как и знал, где и как ее найти в случае надобности. В прошлом году Марина помогла ему выпутаться из довольно неприятной истории, и Хохол очень надеялся, что на этом все и закончится. И вроде так и было весь этот год. Так почему вдруг сейчас Марина снова стала нервной? Нужно непременно это выяснить. Выяснить — и принять меры, пока все не стало сложно.

— Мы зря все-таки решили лезть в эту предвыборную кампанию.

— Мы бы зря решили, если бы я сам избирался, — в голосе сидевшего за столом мужчины звучали нотки снисходительности, и его помощник, молодой высокий парень лет тридцати с небольшим, недовольно поморщился — в снисхождении он не нуждался, а мнение свое привык высказывать прямо и четко.

— Это я понимаю. Но вы ведь вкладываете деньги, а это риск.

— Любое дело, сопряженное с деньгами, всегда риск. Но можно всю жизнь просидеть, трясясь над пятью рублями, а можно однажды рискнуть и поднять пять миллионов, Вова. — Хозяин кабинета дотянулся до большого проигрывателя дисков и щелкнул кнопкой, наполняя помещение звуками джаза и голосом Нэта Кинга Коула.

Вова снова поморщился, но так, чтобы не заметил хозяин — джаз тот любил едва ли не больше всего на свете и не терпел критических замечаний по поводу собственного вкуса в музыке. Но Коул… Как будто нет ничего посвежее!

Владимир Суриков стал работать у предпринимателя Воронцова, владевшего большой сетью автосалонов и автосервисов в области, около двух лет назад. Автомагнат, как его здесь принято было называть, искал себе в помощники человека с юридическим образованием, чтобы мог контролировать некоторые проекты, а Вова как раз оказался на улице после банкротства небольшого заводика, выпускавшего всякую хозяйственную мелочь. Познакомила их Ксюша — тогдашняя любовница Воронцова и давняя соседка Вовы по лестничной площадке. Буквально через год эта самая Ксюша внезапно «сошла с катушек», как это определял сам хозяин, и решила во что бы то ни стало выйти за Воронцова замуж. Но если он не женился на ней в те годы, когда Ксюша была намного моложе и свежее, то с какой радости должен был сделать это сейчас? Вова хорошо это понимал, а вот Ксюша, видно, думала иначе. Когда она поняла, что вожделенная фата и штамп в паспорте ей, увы, не светят, она устроила вообще невообразимое, наняв киллера из бывших охранников Воронцова. Нет, она не собиралась убивать его — к чему, когда у нее была совершенно иная цель. Ксюша рассчитывала сидеть возле раненого Воронцова и всячески изображать верную подругу и надежную сиделку, чтобы таким образом вынудить упрямого автомагната все-таки сделать ей предложение. Но в такой, казалось бы, стройной схеме неожиданно возникла брешь, и Ксюшу перехватили вместе с исполнителями. С тех пор Вова больше никогда ее не видел, хотя слышал краем уха разговоры о том, что бывшая королева красоты и телеведущая с изуродованным до неузнаваемости лицом поселилась в Магадане, выезжать откуда совершенно не собирается.

Это происшествие заставило Вову Сурикова напрячься и поднять кое-какие связи в правоохранительных структурах, и вот тут-то он и выяснил, что респектабельный любитель джазовой музыки и хорошего виски Михаил Георгиевич Воронцов на самом деле является криминальным авторитетом Мишей Вороном, чья преступная карьера началась задолго до того, как Вова появился на свет. Сперва его охватила паника — меньше всего на свете Вове хотелось каким-то образом связываться с криминалом, пусть даже отошедшим далеко в прошлое. Но потом, взвесив все, он понял, что второго такого места в городе ему не найти, а чтобы уехать куда-то, нужен хоть небольшой, но капитал, которого у Вовы не было. Насколько он понял, ведя юридические дела фирмы Воронцова, в настоящий момент бизнес его был вполне легальным, хотя люди вокруг хозяина крутились разные. И ночной клуб, которым он владел еще с девяностых годов, казался вовсе не клубом, а местом сходок всякого мутного народа. У Воронцова не было никакого отдельного офиса — только большой кабинет на втором этаже в этой самой «Матросской тишине», и там он решал любые деловые вопросы. Вова не возражал — ну, кто он такой, в конце концов, — но в клуб все-таки приезжал с опаской.

Неожиданное решение хозяина поддержать финансово предвыборную кампанию на выборах мэра удивило Сурикова. Он и не предполагал, что Ворон интересуется политикой. Когда же он задал этот вопрос хозяину напрямую, тот зашелся от смеха:

— Вовик, ты удивительно простодырый для юриста. Ну, посуди сам — кто откажется от возможности «прикормить» будущего мэра? Это же зеленый свет потом в любых проектах, в любых делах, понимаешь? Если я сейчас помогу человеку угнездить задницу в мэрское кресло — разве забудет он потом, что я для него сделал?

У Вовы на этот счет имелось свое мнение, кардинально отличавшееся от хозяйского. Он слышал историю о том, как давненько, правда, но не настолько, чтобы об этом забылось, на выборах губернатора одного из сибирских регионов команда местного предпринимателя поддержала кандидата из военных, а тот, получив кресло, резко развернулся на каблуке сапога и попер на благодетеля, да так, что ему пришлось несколько лет скрываться за границей и еще и отсидеть немного по довольно странному обвинению.

Вова, конечно, не знал подробностей, но историю эту напомнил Ворону. Тот выслушал внимательно, а потом, сунув в зубы дужку очков, проговорил загадочно:

— Это не тот случай. Мой кандидат против меня не попрет — ему резона нет, иначе вылетит пробкой от шампанского.

Выспрашивать подробности Вова не стал — просто побоялся, и вот теперь именно ему выпала участь заниматься всеми этими предвыборными делами. На днях им предстояло знакомство с кандидатом.