Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция»

– Мне бы хотелось, чтобы представители прессы согласовывали со мной свои статьи.

Но это пожелание, которому не суждено сбыться, – Штурмин горько улыбнулся. – Мы делаем одно дело, но, получается, что толкаемся локтями в узком коридоре и мешаем друг другу. А важна ведь согласованная позиция. Своими статьями и репортажами, Алена Игоревна, вы и ваши коллеги только дискредитируете власть, позорите ее в глазах народа и наших партнеров из других стран. Создаете негативный имидж стране. Да-да, стране!

Ведь российскую прессу, особенно материалы, подобные вашему, читают во всем мире. И, читая, злорадствуют. Вот-де, какой беспредел творится на одной шестой части суши. Я же считаю, что освещать надобно законченные дела. Как в Китае. Да, чиновник! Да, взяточник! Нарушил закон – наказали! Тогда все будут знать, что возмездие неминуемо. И власть станет крепче. Уважение появится. Я же когда пришел в Южноморский край на свое место с чего начал? Координируя деятельность правоохранительных органов, практически уничтожил организованные преступные сообщества, провел посадки.

Некоторые успели спрятаться, большая часть – нет. Кто не спрятался – осуждены. Вам наверняка об этом известно. По остальным же – работаем. И добьемся своего. Но вы не могли не заметить, что операция прошла без излишней шумихи, без пафоса. Гражданам не стоит знать больше. Только то, что положено: государство заботится о них и всеми силами наводит порядок. Знаете, как в известной советской песне: «наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто невидна»… Такая вот петрушка…

По всему видно было, что Штурмин радеет за свое дело, болеет за благополучие не только края, но и страны, как и подобает настоящему русскому офицеру. Рядом с ним стыдно было думать о каких-то собственных, мелко личностных материальных интересах.

Человек с большой буквы, личность государственного масштаба. Он точно излучал сияние, в лучах которого хотелось греться. Соболева искренне пожалела, что его лучей не хватает на всю Россию. Может, тогда бы жизнь стала чуточку светлее, и люди, наконец, начали бы улыбаться.

Борис Андреевич еще долго говорил о своем отношении к стране и процессах, в ней протекающих. Рассуждал о роли СМИ и их влиянии на общественную жизнь. Ругал людей, прорвавшихся во власть исключительно ради наживы, и тех, кто, занимая высокий пост, боится принять самостоятельное решение, не проконсультировавшись с вышестоящим руководством. Уверял, что, искоренив подобные негативные проявления человеческой слабости и пороков, страна, наконец, увидит то самое светлое будущее, которое обещали еще в прошлом веке.

– Под «страной» я понимаю, прежде всего, простых граждан, а не чиновников разного ранга, как принято считать.

Ему хотелось верить. Верить безрассудно и безоглядно. Даже если слова походили на сказку. Но Алена не могла не задать провокационный вопрос, жажда правды рвалась наружу:

– Пусть так! Но как же так, вас, рьяного борца с произволом властей и взяточничеством окружают люди, с которыми вы боритесь?.. Больше похоже на игру в казаки-разбойники. Поиграли – помирились.

От нее не укрылось отразившееся на его лице удовлетворение. Он ждал подобного выпада, но все еще прикидывался:

– Кого вы имеете в виду, Алена Игоревна?

– Например, Роберта Моисеева!

Губы Штурмина натянулись тонкой нитью, лоб прорезала глубокая морщина раздумья.

– Как бы вам объяснить… – в его голосе не было замешательства, он лишь подбирал понятные слова. – Я уже говорил: порочна вся система. Мне удалось отодвинуть в сторону от власти криминальных авторитетов…

Советник начал рассказывать о различных кланах, которые присутствуют на всех ступенях властной вертикали. Которые враждуют между собой, добиваясь полного, безраздельного контроля над финансовыми потоками. Которые не интересуются ничем, кроме собственного стремительного обогащения. Которые впились в свои кресла зубами и боятся уступить их другому, т.к. только высокий пост дает гарантию безнаказанного воровства. Потеря власти для этих преступников смерти подобна.

Кланы имеют большое влияние и высоких покровителей, в том числе на федеральном уровне. Их нельзя свалить просто так, в лоб, одним волевым решением.

Каждый шаг против них должен быть аргументирован, подкреплен железобетонными фактами, чтоб никто и рыпнуться не посмел в их защиту. Чтобы вина не вызывала сомнений.

Но экономические и политические связи кланов столь переплетены и запутаны, на столько глубоко интегрированы в хозяйственные процессы Южноморского края, Южного федерального округа и даже государства, что действия борцов с коррупцией сродни работе хирурга – одно неосторожное движение, и жизнь остановится. Все рухнет в одночасье, похоронив под обломками благополучие рядовых граждан.

Не стоит, конечно, думать, что продались все. В федеральном центре тоже есть идейные борцы и честные люди. Их много, очень много, и их не устраивает беспредел и беззаконие, творимые коллегами. Главное, есть государственная воля вырвать это зло с корнем из российской земли.

– …Мы не имеем права на ошибку. Как врачи, лечащие тяжело больного. Или как саперы. Взяточники – целая мафия. И мафия защищается всеми доступными средствами: очерняет, лжесвидетельствует, запугивает, убивает. Мы идем по минному полю, каждый шаг на котором может оказаться последним. В лучшем случае тебя сместят с должности, в худшем…

От масштабов описанного советником зла ей стало страшно. Противно от лицемерия власть имущих. Обидно за людей, честно работающих на своем месте. Они – бессребреники, но на таких и держится колосс по имени «Россия». Не на коррупционерах, а на простых тружениках, честных и бескорыстных.

Выслушав ее мнение, Штурмин горько улыбнулся.

– В вас есть искренняя наивность, Алена Игоревна. Мне нравится эта черта…

Он взглянул на часы и вынужден был извиниться, что задержал Соболеву так долго.

Сказал, что должен прощаться – есть еще дела, но настоял, что водитель отвезет ее домой.

Время позднее, не дай Бог что…

Как в воду глядел!

– Звоните в любое время, – он протянул визитку, на которой значились только фамилия-имя и мобильный телефон, без званий и регалий, – конечно, в рамках приличия…

На том и распрощались.

Водитель советника оказался мужчина-кремень, замкнутый и немногословный. На все вопросы отвечал односложно, и, спустя некоторое время, Алена оставила всяческие попытки разговорить его.

Машина остановилась возле самого подъезда, водитель любезно открыл дверь и, прощаясь, пожелал спокойной ночи.

А наверху ее уже поджидали…

Их было трое. Как и рассказывал Ринат Халикович. Поджидали на лестничной клетке возле самой двери, предварительно выкрутив лампу, так что весь лестничный пролет утопал во мраке. Дом уже спал и видел десятый сон, и на помощь соседей уповать не приходилось.