Марина Серова - Дурацкая история

Он это почти выкрикнул и даже грохнул кулаком по моему кофейному столику. Я подпрыгнула, испуганно взглянув на сурово сдвинутые брови Алексея Сергеевича. Да уж, встреться ему случайно этот неведомый «козел», не миновать бы кровопролития на земле мирного города Тарасова!

— Этот Васильев, представьте, ни с того ни с сего появился в городке и начал фотографировать наших девушек! Ольга ему явно приглянулась, он с три короба ей наплел про какой-то фотоконкурс: то ли «мисс Тарасов», то ли еще какая-то хренотень. Мозги он ей точно запудрил, потому что Ольга вдруг собрала чемоданы и рванула в Тарасов, никому ничего не сказав! Правда, потом прислала письмо, что у нее все шикарно, что она получает бешеные баксы и никогда больше в наше вонючее Баландино не вернется! Дальше вообще пошла какая-то ахинея: мать она называла полной идиоткой, а отца вообще сексуальным маньяком. Насчет меня у нее хватило ума не распространяться — знала, что я ей шею сверну! Я поехал в Тарасов, потому что мама очень просила эту глупую корову найти, и столкнулся с Васильевым. Ольга тоже была там, такая, знаете ли, развязная и странноватая, как будто под наркотой. И все время хохотала.

— Вы подрались с этим самым Васильевым?

— Да, — гордо заявил мой клиент. — Но не в этом дело. Я тогда еще не знал, что у них за контора такая. Это уже потом мне Серый принес ту кассету…

— Какую?

— С фильмом.

Он покраснел, разглядывая пол, а на губах у него появилась этакая улыбочка, одновременно гаденькая и смущенная, так что мне сразу стало понятно, что это была за кассета, что там был за фильм и как сам Алексей Сергеевич подобные фильмы уважает.

— Смотрю я, и вдруг является моя сестрица собственной персоной! У меня аж челюсть отвисла. Каково было видеть ее на экране в этаком виде! Это ж какой позор, я чуть не умер! Собрал я опять шмотки и опять поперся в Тарасов. Приехал, прямо по адресу заваливаюсь — а там и не знают уже ничего ни о каком Васильеве! Это помещение вообще сняли недавно, и теперь там маленький магазинчик… А уж про мою сестрицу и вовсе не слышали. Я ее до самой ночи искал по всему Тарасову, но так и уехал ни с чем. Неделю от нее вестей не было, а потом вдруг письмо, что она выходит замуж и уезжает за границу. И чтобы я ее не искал.

— То есть вы о ней больше ничего не слышали?

— До последнего времени. Перед самой гибелью она объявилась. Приехала сама. Сказала, что вернулась навсегда и собирается переехать в Баландино.

— Очень интересно! Вы не заметили каких-нибудь странностей в ее поведении?

— Наоборот. Она снова стала нормальной. Перестала хохотать, как дура, посерьезнела. Правда, однажды она сказала, что выйдет замуж, если ее не убьют. Вроде бы нашелся мужик, которого она любит. И он достаточно богатый. Я ее спросил, кто он. А она только рассмеялась. И когда я ее спросил, за что ее могут убить, она пожала плечами и сказала, что я и сам прекрасно знаю, за что у нас убивают. Но она не очень боялась. Сказала, что завершит какие-то дела в Тарасове и приедет. А потом пришла эта ужасная телеграмма, что Ольги больше нет. От какой-то Дины. Вот такая история. Теперь, если вы ее убийцу не найдете, не знаю, что я наделаю. Хотя я почему-то думаю, что это все Васильев.

Я так не думала. То есть я занесла Васильева в списочек подозреваемых, но все-таки Васильев в общем раскладе вряд ли занимал серьезное место.

Были рыбки покрупнее.

— Ну и что ты думаешь по этому поводу? — спросил меня Сашка, когда закрылась дверь за «клиентом».

— Думаю, что противнее тебя не встречала, — пробурчала я. — Надо же так пристать ко мне!

— Я же выбил тебе такой крутой гонорар! — возмутился он. — Ты сможешь после этого целый месяц отдыхать, хоть на Гавайях!

— Сам езжай на свои идиотские Гавайи, — огрызнулась я. — Если, конечно, жив останешься после вторжения на закрытую территорию. И откуда у этого молокососа такие деньги?

— Молокосос, к твоему сведению, руководитель Баландинского отделения национал-социалистической партии, — сообщил Сашка. — Люди, занимающиеся политикой, нужды не испытывают. Так что не бойся, не обеднеет.

— Ничего себе семейка! Сестренка — звезда отечественного порно, а братец — фашист! Интересно, кто их предки?

— Мама у них бухгалтер, — поведал мне Сашка, ехидно улыбаясь. — Скромный такой бухгалтер… Догадайся где? С трех раз сможешь?

— Нет, выше моих способностей.

— В Баландинском филиале «Прима-Д».

— Ого!

Я присвистнула.

— Надо же, как все крутится вокруг этой «Примы»!

— Придется и нам вокруг нее покрутиться, — вздохнул Сашка. — Раз уж все концы на ней сходятся. Еще надо найти Васильева. Но это за мной. Думаю, справлюсь без труда.

— Ага, думай, — съехидничала я. — Ты всерьез полагаешь, что он сидит и дожидается тебя? Вообще я подозреваю, что он такой же Васильев, как и мы с тобой.

— Нет, такой фотограф действительно был, я помню, — сказал Сашка. — Видел в газете его фотографии девиц перед каким-то конкурсом. Кажется, газета называлась «Тарасовский проспект».

— Тебе он ничего не скажет, — решительно сказала я. — Это мое дело. Ты только узнай, работает ли он в газете по-прежнему, а я что-нибудь придумаю. В крайнем случае, изображу девицу, мечтающую о карьере порнозвезды!

Я взяла одну из оставленных мне Мельниковым фотографий.

Ольга была снята в высоких сапогах, в коротких шортах, с обнаженной грудью. Она кокетливо высовывала язык, и ее указательные пальчики прижимали соски огромных грудей.

— Не понимаю, кому это может нравиться, — поморщилась я. — Или когда мозгов нет, то и эстетическое чувство полностью пропадает?

— Да брось, хорошенькая девочка…

— Может быть, — вздохнула я. — Только этой девочке нужен был нормальный муж. И еще: ей бы ведь жить и жить… Не находишь? И ей, и Динаре. Кстати, что известно о Динаре?

— Ничего. Родители живут в Казахстане и невероятно бедны. Конечно, гибель дочери их потрясла, но там еще с десяток девочек по двору бегают. Динара и работала из-за них. Чтобы прокормить этот «гаремчик». Так что, сама понимаешь, в ее семье ничего не знают ни о Васильеве, ни о Зелинском. Динара уехала в Тарасов давно, учиться и работать. Ровно месяц действительно проучилась в ветеринарном. Потом исчезла, забрав документы. В деканате с трудом вспомнили ее, пришлось долго описывать. Сказали, что была очень тихая, незаметная. Почему ушла — не знают.

— Как всегда, — вздохнула я. — Прямо страшно становится. Девчонка пропала в большом городе, и никому до этого дела нет.

Я посмотрела на фотографию Динары. Чертова жизнь, подумалось мне.

Я присмотрелась к фотографии повнимательнее.

— Черт, — вырвалось у меня.

— Что там? — поинтересовался Сашка.