Марина Серова - Жаркая вечеринка

Я обернулась: Лужина в короткой песцовой шубе, наклонившись к самому уху Говорковой, что-то тихо ей говорила.

— Я готова, — произнесла она, выпрямляясь и глядя на меня.

Мы молча спустились вниз, прошли через отделанный мрамором вестибюль и очутились на улице. Солнце робко пробивалось сквозь драные, как старое одеяло, серые облака. Через минуту мы уже сидели за столиком довольно большого, но неприметного с улицы кафе, напротив «Детского мира».

— Так что же вас интересует? — спросила наконец Лужина, когда официантка принесла наш заказ.

— Лида вам, наверное, говорила, — неторопливо начала я, — что я выясняю местонахождение каждого из присутствовавших в сауне в тот момент, когда Сергей Васильевич Беркутов, помощник Верещагина и ваш друг, закричал, чтобы позвать на помощь.

— Да, я в курсе, — ответила она, принимаясь за салат «Столичный».

— Ну, так скажите мне, где в это время были вы?

— Я была в раздевалке, когда услышала крик Сергея.

— И что же вы сделали? Сразу бросились узнать, в чем дело?

— Нет, — Лужина отрицательно покачала головой, — из раздевалки я прошла в комнату отдыха.

— Почему же вы не поинтересовались, что случилось?

— Да там все дурачились время от времени. Ну я и подумала, что это очередной прикол.

— Хорошо, допустим, — я согласно кивнула, — это может кто-нибудь подтвердить?

Лужина пожала плечами.

— Не знаю, наверное, нет, я была там одна.

— Что вы там делали?

— Просто сидела, устала от разговоров…

— Значит, когда вы услышали, как ваш друг зовет на помощь, вы не пошли туда, а направились… — я вопросительно посмотрела на свою собеседницу.

— Я же сказала, пошла в комнату отдыха.

— Там кто-нибудь был?

— Нет, там тоже никого не было.

— И тогда вы вышли к бассейну?

— Правильно, тогда я и вышла, — Лужина разделалась с салатом и принялась за горячее.

— По дороге никого не встретили?

— Никого.

— Знаете что, Надя, — я пыталась заглянуть ей в глаза, — меня немного смущают показания вашей подруги Говорковой.

— И что же? — невозмутимо жуя бифштекс, поинтересовалась она.

— Дело в том, что я не могу определить, откуда она пришла в бассейн. Она утверждает, что из душа, но я почти на сто процентов уверена, что там ее не было. Это подтверждается показаниями двух других свидетелей, находившихся в то время в душе. Я также уверена, что она не убивала Грушина, у меня достаточно оснований, чтобы так думать. Но что-то или кто-то заставляет ее говорить мне неправду.

— И вы думаете, что это я? — Лужина в упор посмотрела на меня.

Я выдержала ее взгляд и улыбнулась.

— Ну что вы, конечно, я так не думаю. Просто вы работаете вместе, хорошо ее знаете, наверняка делитесь друг с другом впечатлениями, сомнениями. Мне бы не хотелось, чтобы она пострадала по своей глупости.

— Как же она может пострадать? Ведь убийца уже арестован.

— Ну, во-первых, не убийца, а подозреваемый, — поправила я ее, — а во-вторых, не арестован, а задержан, это большая разница.

— Значит, вы думаете, что это не Беркутов? — спросила она с надеждой.

— В том, что это не Беркутов, у меня нет никаких сомнений, — уверенно произнесла я.

— Значит, Сергея отпустят?

— Для этого мне нужно найти убийцу.

За столом воцарилось продолжительное молчание. С горячим было покончено, и только после того, как мы перешли к десерту, я напомнила Лужиной о Говорковой:

— Так говорила вам что-нибудь Лида?

— Мы, конечно, с ней общаемся, но не так уж мы и близки.

— Вы хотите сказать, что она не делилась с вами своими мыслями по поводу происшедшего в сауне?

— Я думаю, что не теми, какие могли бы вас заинтересовать.

— А вот здесь вы не правы, я бы хотела сама определить значимость фактов.

— Но это же не факты, так, разговоры…

Мне показалось, что беседа начала заходить в тупик, и я не знала, как из него выбраться. Лужина явно не хотела мне помогать, что было довольно странным, учитывая, что Беркутов находится в каталажке. Я попробовала подойти к ней с других сторон, но везде натыкалась на мягкую, но непробиваемую стену непонимания или нежелания.

— Надя, — я решила закончить наш разговор, — не могли бы вы дать мне свой адрес и телефон, вдруг у меня появятся вопросы?

Она продиктовала мне свои координаты и собиралась уже уходить, но я задержала ее. Я вспомнила, чей портрет я увидела на столе у Лужиной. Точно такой же висел на стене у Купцовой. Рон Хаббард — основатель саентологии. И я спросила Надю, больше из чисто человеческого любопытства, чем из профессионального интереса:

— Вы интересуетесь учением Хаббарда?

Не совсем такую реакцию я ожидала от Лужиной. Вернее сказать, совсем не такую. Она как-то сразу ощетинилась, лицо передернулось неприязненной гримасой.

— Вам-то какое до этого дело?

— Да никакого, я просто так спросила. Видела такой же портрет, как у вас, на столе в квартире, где часто бывал Грушин.

Она внезапно побледнела, а потом лицо ее приняло знакомое мне отчужденно-неприязненное выражение.

Что-то за этим кроется. Видимо, сама того не подозревая, я зацепила какую-то важную ниточку.

— Не хотите еще кофе? — предложила я.

— Мне пора на работу, — сухо и деловито сказала она, посмотрев на часы. — Прощайте.

— Как хотите, а я, пожалуй, выпью еще чашечку, — невозмутимо отозвалась я.

Она резко поднялась из-за стола и направилась к выходу. Оставшись в одиночестве, я не торопясь воскрешала в своей памяти те обрывочные, относящиеся к саентологии знания, которые почерпнула из периодики и слухов.

Объем информации меня не удовлетворил. Быстренько допив кофе и расплатившись по счету, я отправилась в городскую библиотеку, располагавшуюся в новой одноэтажной пристройке на тихой улице недалеко от центрального рынка.

Поприветствовав интеллигентную старушку, выдающую контрольные листы, и оставив куртку в гардеробе, я угнездилась в читальном зале. Библиотекарша, миловидная русоволосая женщина в очках, приняв заказ, через несколько минут снабдила меня всей имеющейся по интересующему меня предмету литературой.

Я разложила на столе книги, журналы, газеты и принялась за дело. Проштудировав добрую половину печатных изданий, я не только воскресила в памяти полузабытые сведения по саентологии, но и явно расширила свои познания по этой, как я заключила, псевдонауке.

Критики в один голос утверждали, что вся саентология — это компиляция общеизвестных идей из области психологии, менеджмента, медицины и мистики, оплодотворенная незаурядной фантазией Хаббарда и втиснутая в рамки суровой и непреклонной организации.

А кто же такой сам Хаббард и что представляет собой его учение?

Л. Рон Хаббард — популярный и невероятно плодовитый писатель-фантаст. В одна тысяча девятьсот пятидесятом году он опубликовал сочинение под названием «Современная наука душевного здоровья».