Марина Серова - Кости не лгут

Я взяла бутылку водки, чудом уцелевшую после всех этих событий, положила в сумочку свои документы, гадальные кости и покинула квартиру. На лестничной площадке Вася аккуратно прислонил Димона, уже открывшего глаза, к стеночке. Труп Серого уложил рядом с мусоропроводом. Никак, наверное, не мог Василий простить этому человеку надругательства над своей прической.

Мы вышли из дома и сели на первый попавшийся трамвай.

В трамвае я задремала, проснулась только тогда, когда мы доехали до конечной остановки — это уже почти за городом. Вася и не думал будить меня, он решил, что я знаю, куда мы едем. Впрочем, не такая уж и большая беда — случайно уехать за город. Здесь, кстати, и не так жарко.

Мы отошли в тенек под деревья.

— Ну и куда теперь? — спросил Василий.

Я задумалась. В студенческие свои времена я частенько бывала в этих местах, да здесь тогда полгорода отдыхало, уж не знаю, как сейчас.

«Если спуститься пониже, перейти овраг, — вспоминала я, — там и до Волги рукой подать».

Раньше там был довольно популярный среди местного населения пляж. Сейчас уже городской пляж появился, более современный…

Мы перешли овраг. В ста метрах от нас раскинулся пустынный пляж. Вот здорово, никого нет!

Купальника, конечно, у меня никакого не было, так что я скинула с себя всю одежду и с наслаждением вошла в прохладную воду. Вася последовал моему примеру — разделся. Потом, очевидно, подумал, что ему, как рок-звезде, следует быть пооригинальнее — натянул свои трусы на голову и с диким воем сиганул в реку. Плавал он, как оказалось, неплохо, и потому мне не сразу удалось прыгнуть ему на плечи и утащить под воду. Вынырнув, он заорал, что еще ни одна женщина не садилась ему на шею, и, горя желанием отомстить, устремился за мной…

Надурачившись вволю, мы улеглись на горячем песке. Василий достал заветную свою бутылку водки, которую перед тем положил остужаться в воду. Стаканов у нас не было, так что пришлось употреблять этот распространенный русский напиток, как его регулярно употребляет, наверное, полстраны — из горла. Выпив таким образом две трети бутылки, мы снова почувствовали, что нам жарко, залезли по горло в воду, допивали там.

После завершения процесса распития мне захотелось на берег, и я попросила Васю отнести меня на руках, но мой изрядно разомлевший спутник уронил меня у самой воды и, не удержавшись на ногах, свалился рядом.

Я лежала на спине, зажмурив от солнца глаза. А потом почувствовала на своем теле Васины руки… Приподнялась на локте и посмотрела на него. Он несколько растерялся и, видимо, не зная, каким взглядом мне ответить, совсем закрыл глаза. Руки, впрочем, не убрал. Да я и не сопротивлялась.

И почему-то снова вспомнила студенческие годы…

Проснулась я, когда уже начало темнеть. Надоедливо звенели комары. Я посмотрела на часы — начало десятого. Ого, опаздываем. А впрочем, чем позже, тем лучше для нас — все свалят из клуба. Я растолкала Васю, он поднялся и тут же пошел умываться к реке. В наступающих сумерках Василий со своими длинными бледными волосами был похож на плещущуюся в воде русалку. Улыбнувшись такому сравнению, я тоже решила привести себя в порядок. Надо скорее одеваться, потом еще трамвая ждать, неизвестно, ходят ли они еще.

Через полчаса оказалось, что ходят. Правда, довольно редко — до «Запада» мы добрались только к полуночи — часть пути пришлось преодолеть пешком.

— Где твое окошко, в которое безбилетники лазают? — спросила я Васю.

— Со двора, — почему-то шепотом ответил мне он.

Никого не встретив по дороге, мы пробрались во двор, и Василий указал мне окно. Ого, да как же нужно любить эту самую рок-музыку, чтобы отважиться лезть туда? Окошко-то невысоко — метра три-четыре от земли, но добираться туда надо по какой-то хлипкой трубе — водосточной или газовой.

«Лучше бы она оказалась водосточной, — подумала я, ставя ногу на ее крепление, — меньше шуму будет, если вдруг сорвусь».

Сумочку свою с документами, деньгами и гадальными костями я спрятала во дворе клуба. Под кучей кирпича. На обратном пути заберу, а то кто его знает, что еще случится.

— Скорее! — шипел сзади Вася, совсем нелюбезно подсаживая меня.

«Ну что такое? — подумала я. — Где его трепетное отношение к дамам?..»

Даже сквозь юбку я почувствовала, как у него вспотели руки. Нервничает. Я, впрочем, тоже не совсем была спокойна — уж не знаю, какое тут хладнокровие нужно, чтобы по такой трубе карабкаться! Я доползла до окна, уцепилась за подоконник и попыталась это окно открыть. Ничего не получилось.

— Закрыто! — шепотом закричал снизу догадливый Вася. — Что же делать теперь?!

«Что делать, что делать? — подумала я. — Быстрее нужно думать, что делать, а то у меня все шансы загреметь отсюда».

Труба подо мной действительно подозрительно скрипела. Крепления ходили ходуном, сыпалась кирпичная пыль. Все эти юные рокеры, сволочи! Надо же так эту трубу раскачать! Эх, ну ладно, была не была. Я осторожно — чтобы не свалиться — размахнулась и коротким ударом выбила стекло форточки. Получилось замечательно, все-таки сноровку я еще не потеряла — и руку не порезала, и звук получился негромкий и короткий. А осколки попадали по большей части между рамами, а не вниз, на асфальт.

Я зацепилась рукой за край рамы, осторожно подтянулась, помогая себе всем телом, и встала ногами на подоконник. Получилось! Ну, дальше легко — просунуть руку и открыть окно проще простого. Я тихо спрыгнула в зал. Вроде никого. Темно, душно…

С улицы раздавались какие-то сдавленные крики и шипение. Ах, да! Я же Василия забыла.

Выглянув в окно, я помахала ему рукой. Он не без труда влез по трубе, и я втащила его внутрь.

— Куда теперь, — спросила я, — где у них подвалы?

— Пойдем, — сказал Василий и, пригнувшись, зашагал прямо через пустой и темный зал. Я понимаю, конечно, что он пытался двигаться как можно тише, но шаги его раздавались все же довольно отчетливо. Ну ничего человек не понимает!

— Куда пошел, дурак? — едва слышно крикнула я ему.

Василий остановился и, повернувшись, недоуменно спросил почти в полный голос:

— А чо?

Знаками я подозвала его к себе. Он так же прогромыхал обратно. Я огромным усилием воли удержалась от того, чтоб не дать ему подзатыльник.

— Иди только за мной, — прошептала я зло, — от меня ни шагу. Иначе засветимся. Если уже не засветились…

Удивительно, как еще полгорода не сбежалось на поднятый Васей шум?

Неслышно я двинулась вдоль стены. Василий за мной. Так получалось намного тише. Если бы мой приятель не сопел и не шмыгал поминутно носом, было бы вообще идеально.

— Был я там, где подвалы, — хрипел он мне в спину, — Петрович говорил, что там члены клуба репетируют — грохот такой стоит, ничего не разберешь… Дверь еще такая… железная. Не заперта, насколько я помню…