Марина Серова - Кровавый коктейль

Было как-то жаль Андреева, жизнь которого прошла напрасно и была подчинена одной цели — мести. Жаль Веру Ивановну, искренне горевавшую по своему непутевому супругу. Жаль Елену Ивановну, так и не понявшую, что огромная доля вины за судьбу сына лежит на ней. И лишь Наталья Андреевна с ее онкологическим заболеванием двадцатитрехлетней давности сочувствия во мне почему-то не вызывала.

По дороге я решила сделать крюк и сообщить Елене Ивановне о том, что убийца найден и сам определил себе наказание. Она была рада моему визиту, благодарна за заботу. Новость о раскрытии убийства вызвала потоки слез.

Долго задерживаться у нее я не стала. Решила отключиться наконец от дела, которое все еще волновало мою душу и все еще будоражило клетки серого вещества.

На обратном пути из третьего квартала я заехала на базарчик, приняв твердое решение купить елку. Пора позаботиться о празднике.

Я зашла в магазинчик и набрала разной мишуры, шикарных елочных игрушек. Отнесла все это в машину. И наконец, выстояв полчаса в очереди, обзавелась маленькой пушистой красавицей. Я засунула ее в багажник, не слишком почтительно прижав крышкой, и отправилась домой, мысленно поставив точку в оконченном деле.

Дома я установила благоухающее деревце в ведерко с песком и увлеклась священнодействием. Часа полтора колдовала, и, надо сказать, получилось эффектно. Отдалившись на пару метров, я полюбовалась своей работой.

Теперь было бы просто необходимо взять в руки тряпку и пройтись с ней по квартире. Но сегодня я почему-то морально не была готова к трудовому подвигу.

Сей печальный факт заставил меня пойти на кухню сварить кофе.

Сидя за чашкой в кресле, я, торгуясь с самой собой, мучительно размышляла: с какого угла мне начать. Но ни один из углов меня не вдохновлял. Тяжело вздохнув, решила хотя бы убрать мусор вокруг елки.

И тут раздался телефонный звонок. Я ему ужасно обрадовалась, независимо от того, что еще не знала, кому понадобилась. Оказалось, звонил Костя.

— Привет, Танюша! Как приятно услышать твой голосок и узнать, что наконец-то можно застать тебя дома. С делами покончено?

— Ты знаешь, Костя, оказывается, да. Сама не верю. На хозяйственный лад пытаюсь себя настроить. Но пока безуспешно.

— Тань, если ты не слишком захозяйствовалась, может, разрешишь нам с Артуром ненадолго заехать? Переполняющее его чувство благодарности мучительно ищет выхода. Ты как на это смотришь?

— А как же больница? Его что, выписали?

— Господи, Таня, разве это проблема при его сегодняшнем настроении? Мы решили проблему с лечением. Так как? Даешь «добро»?

— Ну, если вы не претендуете на говядину по-бургундски или утку с яблоками, то возражать не стану.

— Договорились. Через пятнадцать минут будем. Мы тут поблизости.

Я ему пыталась еще крикнуть, что за пятнадцать минут я даже мусор из-под елки убрать не успею, но трубка ответила короткими гудками.

И тут я зашевелилась. Мусор из-под елки был тотчас убран, пыль двухнедельной давности исчезла без следа. Я даже успела салат приготовить и стол сервировать.

Когда раздался звонок в дверь, я пошла открывать, уже облаченная в черное платье из стрейча, о котором мечтала с утра.

Открыв дверь, я обомлела. Гости стояли на лестничной площадке; Костя держал перед собой огромную, прямо-таки исполинскую елку, а Артур — пакет с апельсинами. И оба одинаково белозубо улыбались.

Я молчала, лишившись дара речи.

— Здравствуйте, Татьяна Александровна.

Я по-дурацки закивала головой, не в силах произнести ни слова.

— Мы с Артуром решили тебе к Новому году подарок небольшой сделать. Возражать не будешь?

Я улыбнулась и сказала:

— Проходите!

Мужчины прошли в зал и, по достоинству оценив мою покупку, весело рассмеялись.

— Когда это ты успела, Таня?

Я развела руками:

— Се ля ви!..