Марина Серова - Красиво жить не запретишь

— Татьяна Александровна, помогите, а?

— Двойной тариф, — сказала я. — Да, да, а чего же вы хотите? Я свое задание выполнила, теперь мне еще сверхурочно работать?

— Ладно, — согласился Благушин.

По его голосу было слышно, что он такого никак не ожидал.

— Мне нужны еще деньги на текущие расходы, — добавила я.

— Будут деньги. Сейчас я пришлю машину, вам привезут деньги, и, если хотите, машина с шофером будет в вашем распоряжении.

— Очень хорошо, — сказала я и, не прощаясь, повесила трубку.

В наступившей тишине ясно раздавался Димин храп.

Я пошла на кухню. Вот интересно, Благушин всерьез за мной ухаживать начал или это, чтобы легче меня уломать продолжить поиски поганца Никуленко?

Поживем — увидим.

Пока не приехала машина, я успела сварить и выпить кофе. Дима все не просыпался. Пускай спит. Я посмотрела в окно: к моему подъезду подруливал красный «Фольксваген». Не иначе — за мной. Я быстро оделась и написала Диме записку: «Скоро буду».

А к Стасу я опять сегодня не попаду. Не судьба, Стасик.

Благушин, оказывается, прислал крутую тачку — с телефоном. Так что мне позвонили прямо из машины и предложили спуститься. Не очень-то вежливо с их стороны — ведь я все-таки дама, ну да хрен с ними. Спущусь сама.

Идя по лестнице, я по привычке механически считала ступеньки.

Так, так, выходит, Никуленко не обманул меня, когда называл адрес этого своего родственничка Чумака, а если и наврал, то чуть-чуть. Я ведь знаю Ленинский район: рынок «Северный» в двух шагах от ресторана «Океан» находится. А Никуленко говорил, что Чумак, как его? Валентин Евсеевич? Живет в пятиэтажке напротив «Океана».

Конечно, скорее всего любезный сердцу моему Григорий Львович заехал к родственничку только предупредить о провале. Скажем, минуток на пять. А потом свалил. Но ведь в любом случае начинать надо с той пятиэтажки — это единственная зацепка. Итак, едем в Ленинский район. Ох, давно я там не была! А когда-то этот район был моим местом жительства. Вот и проведаю родные места.

Я вышла на улицу. У подъезда, картинно опершись на красавец «Фольксваген», курил парень лет двадцати пяти в турецкой кожаной куртке с неаккуратно подстриженными рыжими волосами. При виде меня он выплюнул сигарету и сунул руки в карманы. С первого взгляда было понятно, что тачка не его.

— Я Толя, — представился он. — Меня Вадим Павлович послал.

— Я так и поняла.

— Что я — Толя? — он неумно сострил.

Я вздохнула. Ну и кретин!

— Благушин для меня деньги передавал?

— Передавал, передавал. — Толя достал из кармана объемистый бумажный пакет: — На, держи, мне чужого не надо…

Господи, ну разве может у человека быть такая глупая улыбка?

Толя чиркал зажигалкой, собираясь закурить еще одну сигарету.

— Поехали, — поторопила я его, — в дороге покуришь, время не ждет.

Он ухмыльнулся, пожал плечами и, обойдя машину, сел за руль. Я упала рядом с ним на переднее сиденье. Захлопнула дверцу.

Вот черт!

Защемила полу плаща. И зачем я сегодня этот плащ надела?

Я открыла дверцу и наклонилась, пытаясь счистить грязь со светло-серой материи.

Потом я даже не поняла сразу, что произошло. Надо мной просвистел внезапный шквал: зазвенели выбитые стекла, застонали металлические перекрытия автомобиля. Что странно, выстрелы я услышала мигом позже. Толя с оскаленными зубами и залитым кровью лицом повалился на меня. У него был раздроблен череп.

Ну, совсем весело!

Бах!

Последним выстрелом разнесло зеркало заднего обзора с Толиной стороны. Так, значит, стреляют оттуда.

На минуту все стихло. Я сползла со своего сиденья через неприкрытую дверь на асфальт. И сразу, в ответ на это движение, раздался еще один залп. Если я не ошибалась, стрелявших было не больше трех человек.

«Из пистолетов стреляют», — подумала я. Это хорошо. В смысле — могло быть и хуже. Вон на прошлой неделе по ящику показывали, как одного бизнесмена убили. Так его чуть ли не из базуки пристрелили. По кусочкам потом собирали, опознать не могли.

Я застыла на асфальте. Сверху на меня капала кровь. Интересно, у Толи есть ствол? Я осторожно запустила руки под его турецкую куртку. Нащупала кобуру. Отлично. Я расстегнула кобуру и потихоньку вытянула большой тяжелый револьвер. Боже мой, откуда он такой антиквариат выкопал?

Потом достала и кобуру. Там патроны — пригодятся. Патроны я переложила в карман, ненужную же теперь кобуру положила на сиденье рядом с Толей.

Послышались приближающиеся шаги. Я заглянула под автомобиль. Ну, как я думала, так и есть — три пары ног — нападавших трое. Внезапно они остановились. Может быть, они решили, что в «Фольксвагене» никого в живых не осталось?

Раздалось еще несколько выстрелов. Только стреляли не в салон, а в корпус машины.

Топот убегающих ног.

Бог ты мой, они же в бензобак целились!

Не знаю, откуда у меня взялись силы, я рванулась и прямо с земли буквально влетела в свой подъезд. Как только дверь за мной захлопнулась, шарахнуло так, что в доме зазвенели стекла.

Ну вот, Диму разбудили.

Я тихонько приоткрыла дверь и выглянула наружу. Тех, кто нападал на меня, увидеть мне не удалось: все застилали пламя и клубы дыма. Зато, наверное, они заметили меня: ударили несколько выстрелов, и от двери нашего подъезда полетели щепки. Я нырнула обратно и, секунду подумав, кинулась наверх — если эти товарищи не свалили даже после взрыва, значит, намерения у них очень серьезные — они, видимо, не успокоятся, пока не отправят меня на тот свет.

Внизу, в подъезде, хлопнула входная дверь. Почти сразу же застучали выстрелы. Я побежала быстрее. Угораздило же меня купить квартиру так высоко… Да еще лифт, как обычно, не работал.

Меня явно догоняли. Уже мелькнула в лестничном пролете стриженная наголо голова, и пуля заставила меня пригнуться, ударившись в стену. Я оглянулась и, споткнувшись, упала.

Полный привет!

Брякнул о бетонные ступеньки Толин револьвер. Я, оказывается, все еще держала его в руке. Очень кстати.

Не вставая, я подняла револьвер — он был ну очень тяжелым, — спустила предохранитель. Обладатель стриженой головы явно не ожидал увидеть меня вооруженной. Он сразу забыл о своем пистолете, остановился и открыл рот.

Я нажала на курок.

Второй раз.

Третий.

Бритоголовый замычал, опустился на колени и медленно повалился назад. Он упал навзничь и, как на санках, съехал со ступенек на лестничную площадку. Двое, что бежали за ним, остановились. Я поднялась на ноги и несколько раз выстрелила в лестничный пролет. Так, чтобы подумали — стоит ли им продолжать преследование?

Где-то, приближаясь, завыли милицейские сирены.

Снизу до меня донеслись матерные проклятия, топот.

Снова хлопнула дверь в подъезде. Ушли.