Мария Очаковская - Проклятие Византии и монета императора Константина

– Ты знаешь, что завтра сюда приедет Лена и увезет тебя в Москву? – сказал Лобов.

Но дочь, пропустив его слова мимо ушей, зашла в палатку и, усевшись на раскладушку, стала снимать кроссовки.

– Алевтина!

– Ноги промочила, хочу в сухое переобуться, – не моргнув глазом, заявила она и продолжила: – А ехать я все равно никуда не собираюсь.

– Лобов, Дим, ты у себя? – прозвучал снаружи голос Архипцева.

– Да, Всеволод Иванович, он тут, пожалуйста, заходите! – И голос, и интонация дочери мгновенно переменились.

– Что, Димыч, все печалишься? – качнувшись, пробасил Архипцев.

– Да ты никак снова принял! – заметил Лобов. – Может, со мной поделишься?

– У меня только вот это… – Архипцев поставил перед шефом бутылку местной водки с многообещающим названием «Бодрая». – Я, собственно, зачем пришел-то… Хватит, Дим, себя во всем винить! Этот следак, похоже, другого виноватого нашел! Знакомьтесь, товарищ начальник, вор-рецидивист Архипцев. – Всеволода качнуло, но Лобов его поддержал. Сидевшая рядом Алевтина навострила уши. – Представляешь, следак раскопал историю про кредит. А еще разнюхал про то, что я тот крест дедов, помнишь, продал… Так что вот вам мотив и связь с черным рынком. Архипцев спер чашу, чтобы с кредитом рассчитаться. – И он беззвучно засмеялся.

– Брось, Сева, ты не прав. У тебя устаревшие сведения, – возразил Лобов. – Представь себе, что двадцать минут назад явились трое и буквально конвоировали Тасю. А я тут сижу и ничем не могу ей помочь. Боже мой! Что за чушь! Неужели они ее подозревают?!

– И правильно делают!!! – вскакивая на ноги, закричала Аля. – Потому что это она во всем виновата, твоя любезная Тасенька!

Лобов с Архипцевым ошарашенно уставились на нее.

– Да-да-да! Она двуличная, хитрая, лживая!!! – захлебываясь, кричала Аля. – Что ты вообще о ней знаешь! Ведь это у нее хранились ключи от машины! Только она могла… – кричала Аля, но вдруг, словно споткнувшись на полуслове, продолжила более сдержанно: – И вообще, мне срочно надо поговорить со следователем!

– Для чего?

– Надо, значит, надо! У меня очень важная информация! – глядя прямо в глаза отцу, заявила Алевтина.

– О чем ты? Это бред какой-то! Севка! А ты чего молчишь?! Где мои сигареты?! Подожди! Аля, дай куртку! Где ты ее так промочила?! – затараторил Лобов, заспешил, схватил куртку, не сразу попав в рукава, надел, принялся похлопывать себя по карманам, рука его привычно скользнула в один из них за сигаретами.

– Ой! Что это? – Лицо Дмитрия Сергеевича изменилось, он застыл как вкопанный – на его ладони блеснула монета с Константином Великим.

– Бог ты мой! Как это? – вырвалось у Архипцева.

– Хороший вопрос! – словно не веря своим глазам, проронил Лобов. – А знаешь что… Ровно три часа назад этой монеты тут не было. Я всю куртку перетряс, когда курить выходил и табак из карманов вытряхивал.

– А дальше что? Где висела твоя куртка? – спросил Сева, из-за его спины выглянула Алевтина.

– Не понимаю. Откуда же она взялась? Ведь я куртку надевала…

– И?

– …и к ребятам заходила.

– К Гарику?

– Нет, к Вадиму с Дэном.

– А потом? Ты руки в карманы засовывала?

– Вроде да, но мне кажется, что ее там не было…

– Значит, эту монету кто-то мог незаметно подбросить… – многозначительно сказал Архипцев и потянулся, чтоб ее взять, но Лобов резко отвел его руку в сторону:

– Нет, погоди, Сев! Давайте-ка уберем монету в пакет и отдадим, кому следует. Надеюсь, там будут отпечатки пальцев…

– …кого угодно, – вставила Аля.

– Нет, – качая головой, перебил ее Сева. – Митька, а ты прав! Ведь в камеральной Гронская работает только в перчатках.

– Не будем терять время! – сказал Лобов. – Пошли в деревню, там профессионалы сидят, они все и проверят.

ОТ МИКИФОРА К ОКСЕНЬЕ.

Если поймали Матфейца, хорошенько закуйте его, а цепей уж сумейте раздобыть, да прикуйте в пивном погребе. И поручи Кснятинцу, пусть его стережет…

Перед сельсоветом топталось несколько человек. Кто-то курил, кто-то просто стоял. Приглушенные разговоры перемежались смешками – следственная группа отдыхала в ожидании новых распоряжений шефа.

Подойдя ко входу, Дмитрий Сергеевич, опередив Севу и Алю, выступил вперед:

– Добрый вечер. Мне нужен следователь Кудимов. Я хочу сделать заявление!

Голоса тотчас затихли.

– Кудимов сейчас занят, – ответил кто-то из оперативников. – Придется подождать.

– А кто тут капитан Неверов? – прозвучал звонкий голос Алевтины. Собравшиеся перевели взгляды на нее.

Лобов, мгновенно сообразив, что это имя ему знакомо, ошарашенно уставился на дочь.

– Так вам кто нужен-то? Если Неверов, то это я. – Со ступенек навстречу Але поднялся мужчина с сильно загоревшим лицом. – Вы, что ж, все ко мне или только девушка? И откуда вы про меня знаете? – с удивлением спросил он.

– От Торопко Валерия Петровича… – немного оробев, ответила Аля. – Можно вас… – Она отошла в сторону, чтоб остальные не услышали их разговора, и продолжила почти шепотом: – У него для вас информация. Что-то очень, очень важное и срочное! Мне он ничего не сказал, только попросил, чтоб вы с ним немедленно связались. Правда, я не знаю, как вы это сделаете. Тут ведь ничего не работает.

– Об этом, девушка, не беспокойся, – улыбнулся Неверов. – Телефонисты только что были и наладили местный телефон. А тебе – спасибо.

Уже ночью в штаб доставили двух практикантов, Дениса и Вадима, которых решили допросить одновременно. Хотя допрос одного из них носил чисто формальный характер, но во избежание эксцессов Кудимов пошел на хитрость. В сельсовете были устроены две комнаты для допросов. В ту, где раньше размещалась библиотека, отвели зевающего Вадима – с ним работал седовласый дед. В соседней комнате, с большим письменным столом, на котором сверкал только что доставленный из города телефон-факс, расположился Кудимов, а напротив него на скрипящем стуле устроился Денис.

С согласия Юрия Юрьевича капитан Неверов мог присутствовать на допросе обоих фигурантов.

– Если по ходу у вас появятся какие-то соображения, капитан, то есть будет что сказать по существу, то подайте мне знак. Или моему коллеге. И прошу, Неверов, не надо самодеятельности, разных театральных эффектов. Надеюсь, вы меня поняли, – предупредил его Кудимов, чувствуя, что у сочинского сыщика, как говорится, свербит в одном месте. – Отправляйтесь сначала к ним. – И он кивнул в сторону библиотеки.