Ирина Градова - Последняя надежда обреченных

– Что-то случилось, господа? Неужели я что-то нарушила?

– Не выпендривайся, Латифе, – вздохнул пожилой инспектор. – Ты прекрасно знаешь, зачем мы здесь.

Когда инспектору позвонил комиссар Хильми, он с первых же его слов почуял большие неприятности. Имея на территории домик типа заведения мадам Латифе, инспектор не мог не быть в курсе, чем она занимается. Да, он знал, но что поделать? Ее заведение посещали даже высокие полицейские чины, и бороться с ними инспектор не собирался. Он просто хотел дослужить до пенсии и уехать к чертовой матери – в деревню, где жили его дети, подальше от этого поганого города со всеми его пороками! Если бы ему позвонил кто-то другой, инспектор Меджид и пальцем бы не пошевелил, чтобы заняться заведением Латифе, но это был Махмут Хильми, которому он обязан. Когда-то комиссар выручил его из весьма щекотливой ситуации. Меджид мог потерять работу, но благодаря Хильми его всего-навсего понизили в звании и оставили в рядах полиции. Теперь, очевидно, пришла пора отдавать должок. Меджид предвидел проблемы в связи с тем, что позволил Хильми вмешаться в дела чужого участка, но надеялся на то, что комиссар и на этот раз сумеет его защитить.

– Латифе-ханым, показывай своих девушек! – приказал инспектор.

– Девушек? – выщипанные дугой брови мадам взлетели вверх. – Простите, офицер, но единственная девушка здесь – это я, – при этом она скромно потупила поросячьи глазки.

– У нас ордер на обыск, – с угрозой в голосе сказал Меджид.

– Что ж, милости прошу, – улыбнулась Латифе. – Делайте вашу работу, офицеры, только предупреждаю: вы ничего не найдете, потому что ничего и нет!

Женя и Михаил переглянулись.

– Неужели она успела отправить всех отсюда? – спросил Михаил.

– Вряд ли, – покачал головой Женя. – Если бы речь шла о добровольных проститутках, то тогда – нет проблем, но рабынь-то надо прятать, конвоировать, а не то убегут. У Латифе не хватило бы времени. Они точно в доме, надо только хорошенько поискать!

Между тем комиссар, инспектор и отряд полицейских, разделившись, прочесывали каждый метр. Михаил и Евгений показывали дорогу. Прошло больше часа, прежде чем Хильми и Меджид снова встретились в холле.

– Здесь никого нет, Махмут! – расстроенно произнес инспектор, думая о том, что устроит начальство, когда узнает, что он получил ордер, но не смог его оправдать. – Все чисто!

– Чисто, как после генеральной уборки, – согласился комиссар. Его взгляд беспокойно метался по помещению в поисках того, что они все, возможно, упустили.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Меджид. – Мы все обшарили, дальше искать бесполезно! Если в доме и проживали женщины, то сейчас они где-то в другом месте. Давай извинимся и уйдем поскорее, ведь мне еще надо придумать оправдание, чтобы реабилитироваться перед начальством!

– Комиссар! – Хильми обернулся на голос: к нему через комнату приближался огромный русский. – Я кое-что вспомнил, – сказал Михаил. – Этот шкаф, – он указал на большой ореховый комод, стоящий напротив дивана. – Раньше я его тут не видел.

– Правда? – заинтересовался комиссар. Он метнул быстрый взгляд в сторону Латифе и заметил, как она напряглась. – А что же здесь было?

– На полу лежал большой ковер, это точно, – ответил Михаил.

– Отодвинуть! – приказал комиссар двум ближайшим к нему полицейским. Они схватились за обе стороны комода, но не смогли сдвинуть его с места. Тогда Михаил подошел и, напрягшись так, что на шее вздулись жилы, повалил комод на бок. Под ним оказалась дверь с кольцом, ведущая в подвал.

– Открывайте! – нетерпеливо бросил комиссар, и один из полицейских дернул за кольцо. Дверь поддалась, и он осторожно заглянул внутрь.

– Эй, есть кто-нибудь? – прокричал комиссар в отверстие.

Сначала ничего не было слышно, но потом вдруг раздался крик:

– Помогите!

Затем люди наверху услышали звук удара, но тут уже несколько женских голосов завопили:

– Сюда, сюда!

В подполе началась возня. Раздался мужской крик, но полицейские уже лезли вниз. Посветив фонариками вокруг, они увидели следующую картину: на земляном полу лежал мужчина, а двое женщин в халатах и с распущенными длинными волосами избивали его ногами. Еще с десяток девушек стояли поодаль и наблюдали за происходящим с явным удовольствием. Комиссар, заметив неподалеку от лежащего человека «беретту», быстро поднял оружие и громко сказал:

– Дамы, жаль вас прерывать, потому что этот парень заслужил ваш гнев, но, пожалуйста, давайте поднимемся наверх, выпьем кофе и поговорим! Теперь вы свободны. Однако если вы его убьете, то у вас, вероятно, будут неприятности.

Девушки с сожалением отошли от стонущего тюремщика, но одна не смогла удержаться и плюнула на распростертое у ее ног грузное тело. Полицейские помогли женщинам выбраться наружу. Когда все уселись на диваны в центре огромного зала, комиссар послал полицейского принести чего-нибудь выпить: недавним пленницам это было просто необходимо. Оказавшись на свободе, трое из них принялись судорожно рыдать, остальные находились в состоянии ступора, не в силах поверить, что кошмар наконец закончился.

Только одна из освобожденных оказалась в состоянии связно излагать свои мысли. Выяснилось, что сразу же после диверсии, во время которой была похищена Надя, Латифе распустила служащих по домам. Рабынь она заставила спуститься в подвал под охранной телохранителя. Там они и сидели под дулом «беретты», пока хозяйка борделя и ее подручный занимались уничтожением улик. Они успели хорошенько прибраться, прежде чем прибыла полиция. Ковер, лежащий на полу, прикрывал дверь в подвал, но Латифе сообразила, что полиция при обыске обязательно скатает его. Поэтому ковер убрали с обычного места, а сверху поставили неподъемный комод, надеясь, что никому не придет в голову его отодвигать.

Комиссар Хильми позвонил в Главное городское управление внутренних дел, а потом – в российское консульство и договорился с консулом о размещении освобожденных женщин. Дальнейшая их судьба больше не являлась его заботой, теперь ответственность должны взять их правительства – среди бывших пленниц оказались в основном уроженки Молдавии и Украины, и только одна – русская.

Теперь главной проблемой стал допрос бандерши Латифе, через которую комиссар надеялся выйти на Кенана Сезера. Пока у него не было ничего, чтобы прижать Кенана, кроме слов Нади. Он не сомневался в правдивости ее рассказа, но ведь существовала еще и доказательная база, без которой Махмут не мог ни в чем обвинить младшего Сезера. Он проклинал час, когда в его участок доставили этих русских , потому что теперь его личные отношения с Мехмедом-Али Сезером находятся под угрозой. Он мог сделать что угодно, добиться понижения Хильми в звании через свои обширные связи или даже его увольнения, но комиссар опасался этого меньше всего. Гораздо больше он боялся лишиться дружеского расположения Сезера-старшего, но этого, как видно, не избежать.