Мэри Кларк - Смерть под маской красоты (сборник)

Он вытащит достаточно блоков, чтобы пробраться в подвал Мэтьюз. Потом принесет ее сюда тем же путем. Огэст знал, у нее стоит охранная система, но толку от нее не будет. А потом он поставит блоки на место и тщательно зацементирует.

Был вечер воскресенья. Он весь день следил за ее домом. Мэтьюз не выходила. Последнее время по воскресеньям она оставалась дома, с тех пор как перестал приходить Картер. Тот не показывался здесь уже пару недель.

Он смахнул невидимую пылинку. Завтра в это же время она будет с ним; она составит ему компанию. Он купил для нее пачку книжек доктора Суса [15]. Остальные книги он убрал. Некоторые были забрызганы красной краской. И все они напоминали ему о том, как Тиффани отказывалась их читать.

Все эти годы он старался обеспечить своих гостий комфортом. И не его вина, что они вечно оказывались неблагодарными. Он помнил, как одна, в Канзас-Сити, заявила ему, что хочет стейк. Он купил здоровенный стейк, самый толстый, какой смог найти. А когда вернулся, оказалось, что во время его отсутствия она пыталась сбежать. Она вовсе не хотела стейк. Он вышел из себя. И плохо помнил, что случилось после.

Он надеялся, что Бри окажется приятнее.

Скоро он узнает. Завтра утром он сделает свой ход.

– А это еще что? – пробормотала себе под нос Бри, стоя на лестнице, ведущей в подвал; из подвала смежного дома доносился слабый скрежет.

Она покачала головой. Какая разница? Все равно не спится. Звук, правда, раздражал. Еще только шесть утра понедельника, а Менш уже занялся какими-то самодельными работами… Наверняка очередное усовершенствование, все как с иголочки, раздраженно подумала она.

Она вздохнула. Похоже, сегодня будет поганый день. И насморк паршивый. Незачем было вставать в такую рань, но ей все равно не спалось. Вчера она мерзко себя чувствовала, весь день провалялась в постели. Даже не удосужилась поднять телефонную трубку, только слушала сообщения. Никого из близких. Бабуля не звонила, и мистер Кевин Картер не утруждался потыкать пальцем в кнопочки.

Ладно, простужена она или нет, в девять утра ей нужно быть в суде, пытаться заставить первого подрядчика заплатить за якобы сделанный им ремонт крыши, который ей пришлось делать заново. Не говоря уже об оплате ущерба, причиненного протечкой. Бри решительно закрыла дверь подвала и пошла на кухню, выжала грейпфрут, сделала кофе, поджарила английский кекс и уселась за кухонную стойку.

Она уже начинала воспринимать этот таунхаус не иначе как адскую хибару, но когда все повреждения отремонтируют, надо признать, он станет милым домиком.

Бри принялась за завтрак, но поняла, что не может есть. «Я никогда не свидетельствовала в суде, – подумала она. – Вот почему я так нервничаю. Но судья наверняка примет мою сторону. Ни один судья не станет мириться, если его или ее дом превратят в руины».

Бри – от Бриджет – Мэтьюз, тридцать лет, одинокая, голубоглазая и темноволосая, с белоснежной кожей, которая боялась солнца, была, по общему признанию, нервной от природы. Прошлогодняя покупка этого дома по сию пору казалась дорогостоящей ошибкой. «На этот раз мне не следовало слушать бабулю», – подумала она и неосознанно улыбнулась, представив, как бабушка до сих пор обрывает провода из своего поселка для пенсионеров в Коннектикуте, снабжая ее хорошими советами.

«Восемь лет назад именно она сказала, чтобы я согласилась поехать в Вашингтон работать на нашего конгрессмена, хоть я и считала его дебилом, – вспомнила Бри, заставляя себя кусать английский кекс. – Потом она посоветовала мне хвататься за возможность и идти в «Даглас паблик рилейшнз», когда я получила от них предложение. Она оказалась права во всем, за исключением идеи покупки и ремонта этого дома. «Бри, недвижимость, особенно в Джорджтауне, – хороший способ заработать денег» – так она говорила».

Ошибочка! Бри мрачно нахмурилась и глотнула кофе. «Драпировки от «Пьер Де» испачканы и шелушатся. Не обои, заметьте, а драпировки. Особенно когда покупаешь их по восемьдесят долларов за ярд. За такую цену иначе как драпировками их не назвать». Она нахмурилась, вспомнив, как объясняла Кевину разницу, а он в ответ заявил: «Вот это я и называю претенциозностью». Именно такой ответ ей и хотелось услышать!

Бри мысленно пересматривала все, что собирается сказать судье: «Персидский ковер, который бабушка с гордостью расстилала на полу своего первого дома, скатан и замотан в полиэтилен, чтобы новые протечки не повредили его еще сильнее, а паркетные полы стали блеклыми и пятнистыми. Я могу показать вам фотографии, на которых видно, в каком ужасном состоянии пребывает мой дом. Ваша честь, я бы хотела, чтобы вы взглянули на них. Сейчас я жду маляра и паркетчика, которые четыре месяца назад сделали «отличную работу», а сейчас будут делать ее заново, за большие деньги.

Я просила, умоляла и молила этого подрядчика, я даже рычала на него, пытаясь заставить его починить протечку. И когда он наконец пришел, то заявил, что вода течет с крыши моего соседа. И я поверила ему. Я выставила себя на посмешище, названивая бедному мистеру Меншу и обвиняя его во всех бедах. Видите ли, ваша честь, у нас общая стена, и подрядчик сказал, что вода течет оттуда. Конечно, я ему поверила. Предполагалось, что он специалист».

Бри подумала о своем соседе, лысеющем парне с седоватым хвостиком, который терялся, даже когда они случайно здоровались на улице. В тот день, когда она разбушевалась, он пригласил ее зайти. Сначала он слушал ее тираду спокойно, с задумчивым лицом. Ей казалось, что так должен выглядеть священник во время исповеди, если, конечно, вам удастся посмотреть сквозь ширму. А потом вдруг начал краснеть, потеть и еле слышно оправдываться: это не может быть его крыша, потому что тогда у него бы тоже текло. Ей нужно позвонить другому подрядчику, сказал он.

– Я испугала беднягу до умопомрачения, – сказала она тем вечером Кевину. – Я должна была сама догадаться, как только увидела, в каком порядке он держит свой дом. Этот человек не потерпит текущей крыши. Пол в его прихожей так блестел, что я чуть не ослепла. Наверняка в детстве получил медаль за звание самого опрятного мальчика в лагере.

Кевин. Это отдельная тема. Бри старательно пыталась выбросить его из головы. Сегодня утром она с ним увидится, впервые за много времени. Он настоял, что тоже придет в суд, хоть они больше и не встречались.

«Я никогда не приводила никого в суд, – подумала она, – и это определенно плохая идея, особенно если учесть, что я совершенно не хочу видеть Кевина». Бри налила вторую чашку кофе и вновь уселась за стойку. «Только потому, что Кев помог мне составить жалобу, – думала она, – он решил сыграть в Джонни-в-каждой-бочке-затычка и прийти в суд. Больше спасибо, но не очень-то нужно. Я не хочу его видеть. Вообще. А сегодня еще такой мрачный день…» Бри посмотрела в окно на густой туман, покачала головой и плотно сжала губы. На самом деле ее настолько раздражал Кевин, что она была почти готова обвинить в протечке его. Он больше не звонил по утрам и не посылал ей цветы семнадцатого числа каждого месяца, в дату их первого свидания. Они начали встречаться десять месяцев назад, когда Бри въехала в этот таунхаус… Она поджала губы и снова покачала головой, печально подумав: «Я люблю независимость, но иногда просто ненавижу одиночество».