Кэролайн Грэм - Смерть под маской

Остроумная, отлично написанная книга, чтение которой приносит настоящую радость.

Yorkshire Post

Образцовый детективный роман.

Literary Review

Прочтите эту книгу, и будете приятно удивлены… очень волнующе, очень стильно и очень занимательно.

Scotsman

Кэролайн Грэм обладает талантом изображать своих самобытных героев как живых и вместе с тем нагнетать страх и перемежать его юмором, и все это кружится в умопомрачительной пляске смерти.

The Sunday Time

Довольно иронично, но притягательно.

Publishers Weekly

Эта книга захватывает с первых страниц, потому что Кэролайн Грэм мастерски выписывает характеры и превосходно выстраивает сюжет.

Woman's Own

Трудно перехвалить.

Sunday Times

Каждый найдет в этом первоклассном детективном романе что-нибудь для себя.

Sunday Telegraph

Благодаря живому и остроумному слогу повествование движется без малейшей запинки… очень впечатляющий сюжет.

Birmingham Post

Просто наслаждение… оторваться невозможно.

Woman’s Realm

Постоянно возрастающее напряжение… множество живых сцен, колоритных персонажей и увлекательных сюжетных поворотов.

Mail on Sunday

Книги Кэролайн Грэм не только отличные детективы, но и просто отличная литература.

Джули Бёрчилл, британская писательница

Вам предстоит до самого конца теряться в догадках.

Woman

ДЕТЕКТИВЫ КЭРОЛАЙН ГРЭМ

Расследования старшего инспектора Барнаби

Убийства в Бэджерс-Дрифте

Смерть лицедея

Смерть под маской

Написано кровью

Пока смерть не разлучит нас

Там, где нет места злу

Призрак из машины

Другие романы

Убийство в Мэдингли-Грэндж

Зависть незнакомца

Известие о внезапной смерти в Поместье жители близлежащей деревни под названием Комптон-Дондо восприняли без малейшего удивления. Необычные там обитали люди. Можно сказать, в высшей степени странные. И подозрительные.

Супружеская пара Балстродов служила единственным связующим звеном между жителями Комптона и спиритуалистическим духовным сообществом (коммуна «Золотая лошадь»), обосновавшемся в Поместье, то есть миссис Балстрод каждый месяц опускала в их почтовый ящик очередной выпуск местного журнала, в то время как мистер Балстрод каждый день доставлял им пинту молока. Весьма условный характер этих взаимоотношений ничуть не умалял в глазах обитателей деревни высокого статуса Балстродов как единственного источника живо обсуждаемых красочных подробностей жизни в Поместье. Разумеется, после трагического события спрос на эту информацию в одночасье вырос так, что стоило в тот день миссис Балстрод переступить через порог своего дома и «выйти на публику», полный сбор ей был тут же обеспечен.

Надо сказать, она не сразу вошла в роль и сначала просто говорила, что ничего нового по сравнению с днем предыдущим сообщить не может. Однако искушение что-то приукрасить и что-то добавить оказалось слишком сильным, и к концу третьего дня вид одного из членов коммуны «Золотая лошадь», перелетающего на метле через полуразрушенную ограду, вряд ли удивил бы кого-нибудь, хотя и обрадовал бы тоже едва ли.

Покупая в мясной лавке баранью котлету для себя и косточку для песика, миссис Балстрод мрачно покачала головою и доверительно, хотя и довольно громко призналась майору Пелфри («Две почки и пакетик требухи, пожалуйста»), что давно подозревала — рано или поздно там может случиться нечто подобное.

— Вы и вообразить себе не можете, что там творится, — сказала она загадочно.

Вся очередь охотно приняла этот вызов и тут же вслед за ней плавно переместилась на почту к миссис Томбс, чьи пухлые щечки от возбуждения запылали как раскалившийся гриль. Передавая миссис Балстрод затребованные ею марки, она театральным шепотом произнесла:

— Вам понадобится время, чтобы прийти в себя, дорогуша! Ведь это ваш Дерек обнаружил труп, верно? Подобные вещи не каждый день происходят.

— Ох, Миртл! — простонала миссис Балстрод (чей муж и трупа-то не видел) и, ухватившись за край прилавка, жалобно воскликнула: — Сейчас как вспомню про это, дрожь пробирает!

— Чтоб мне лопнуть, это ж надо! — отозвалась миссис Томбс, не без досады наблюдая массовый исход клиентов, которые сгруппировались вокруг уходившей миссис Балстрод, словно малые космические тела вокруг яркой звезды.

В «Эмпориуме» у Боба миссис Балстрод обронила, что, мол, одного взгляда на их одеяния было достаточно, чтобы понять, в чем там дело. Публике эта фраза явно показалась слишком скупой в смысле информации. Немного потоптавшись, миссис Балстрод стала дрейфовать в направлении магазинчика «Счастливый покупатель» с его пирамидками банок с кошачьей едой и фасованной морковью и вдруг выпалила:

— Иногда бывает трудно понять, кто из них мужчина, а кто женщина. Мой Дерек чего только не насмотрелся по утрам-то. Через окно… Даже говорить неприлично.

— Что же, они там жертвоприношения совершают? — выдохнул кто-то из свиты.

— Я бы не стала преувеличивать. Назовем это просто обрядами, мисс Уотред, и давайте это больше не обсуждать.

— Обряды! Вот это да! — Лица людей мгновенно посерьезнели, даже стали чуть-чуть испуганными. В их воображении с этим словом были связаны страшные картины: разрытые могилы, раскрытые гробы, мертвецы, набрасывающиеся на беспечного путника; желтоглазый и рогатый Люцифер, источающий запах серы; а также некогда прекрасная дева, заживо изглоданная полчищами муравьев.

Следующей площадкой для выступлений стала чайная-кондитерская «Кринолины», куда миссис Балстрод завернула за дюжиной «венецианских пальчиков». Пока продавщица щипчиками аккуратно укладывала пирожные в пакетик, она, в надежде поднять свой рейтинг еще выше, оглядывалась по сторонам.

Однако тут ей явно не повезло — кроме нее в кондитерской оказалось всего двое: Энн Казинс и ее приятельница миссис Барнаби из Каустона. Беседовать с ними не имело ни малейшего смысла. При общении Энн всегда держалась холодновато и говорила с оттенком сарказма. Создавалось впечатление, словно она втайне посмеивается над собеседницей, и это сделало ее крайне непопулярной среди местных. К тому же она их в общем-то предала, потому что ходила на семинар в Поместье, то есть к «этим». Все видели, как в пятницу вечером обе дамы подкатили к особняку и уехали только в субботу. Однако самым оскорбительным явилось то, что Энн решительно отказывалась принимать участие в обсуждениях того, что за люди обосновались в поместье и чем они там занимаются.