Кэролайн Грэм - Смерть под маской

Вторая черная метка в адрес членов сообщества под названием «Золотая лошадь» была гораздо более серьезного свойства: они не желали тратить свои деньги в местных магазинах. Никто из обитателей «Золотой лошади» ни разу не переступил порог «Эмпориума», даже на почту никто из них не заглядывал, не говоря уж о посещении местного паба. Поначалу в деревне отнеслись к этому довольно спокойно, поскольку подразумевалось, что члены общины обеспечивают себя всем необходимым, возделывая свой собственный участок размером в три акра. Когда же один из них был замечен выходящим из автобуса с пакетами от «Сэйнсберис» [2] Название сети фирменных супермаркетов. , все поняли, что их оскорбляют, и затаили обиду.

По всем этим причинам зал судебных заседаний был забит до отказа. С приличествующим случаю выражением сочувствия на лицах, все как один нетерпеливо жаждали подробностей драматического происшествия и установления истины.

Погибшему в момент смерти было пятьдесят три года, и звали его Джеймс Картер. Дознание началось с рассмотрения письменного рапорта санитара скорой помощи, прибывшей на место по вызову. Тело мистера Картера он обнаружил лежащим у подножия лестницы.

— После предварительного осмотра тела, — читал клерк, — я позвонил к себе в больницу, а те прислали врача и известили полицию.

Далее давал показания доктор Лесситер, маленького роста велеречивый человечек, который там, где хватило бы одного слова, произносил пять. Всем это быстро наскучило, и публика переключила свое внимание на членов коммуны.

Их было восемь, и народ был разочарован. Заинтригованные словами миссис Балстрод, люди ожидали увидеть персон экзотической внешности, наверняка чем-то отличающихся от обычных. Одна из девиц и вправду была в широких муслиновых шароварах, с красной точкой посредине лба, хотя таких в близлежащих городках Слау и Аксбридж можно встретить сплошь да рядом. Чувствуя себя обманутыми, люди снова стали прислушиваться к доктору, и как раз вовремя, а именно в тот момент, когда он произнес сакраментальные слова: «сильный запах бренди».

Следующим был констебль. Он подтвердил, что осведомлялся у санитара, не имеются ли у того какие-либо сомнения по поводу обстоятельств смерти, поскольку он сам никаких внешних признаков насилия не заметил, и получил отрицательный ответ. Затем пришла очередь первого свидетеля из состава коммуны. Вперед вышла высокая статная женщина в ярком костюме из плотного шелка. Она подтвердила, что ее действительно зовут Мэй Каттл, после чего, пожалуй, даже слишком подробно описала все, чем была занята в течение рокового дня. Ее речь была певучей и, казалось, состояла из одних гласных. Красноречию ее можно было позавидовать.

Она была записана к зубному врачу в Каустоне (неприятности с коренным зубом) и выехала из Поместья сразу после одиннадцати утра. В машину с ней село еще трое, им нужно было в лесной массив, чтобы с помощью магического прутика научиться определять места скопления грунтовых вод. Затем ожидание в приемной.

— У врача был трудный случай — капризный ребенок никак не давал ничего сделать. Ни мишки-книжки, ни мороженое-пирожное — ничего не помогало. Посоветовала ему представить на миг, что вокруг все оранжево-золотистое. Это феноменально помогает. Отсюда и пошли знаменитые выражения: «золотой человек», «золотой ребенок»…

— Так о чем это я?

— О коренном зубе, — напомнил коронер.

— Ах да! После зубного я заглянула в нотный магазин. Нужно было забрать заказ: сонату номер пять Боккерини и одну вещицу Оффенбаха. Лично я всегда считала, что Оффенбах в сочинениях для виолончели такой же гений, как Лист в своих композициях для фортепиано. Вам так не кажется? — с обаятельной улыбкой вопросила мисс Каттл, обращаясь к коронеру, у которого от удивления подскочили на носу полукружья очков. Дама меж тем продолжала: — Затем я купила огурец и булочку с кремом и перекусила, сидя у реки. Приехала обратно без четверти два и нашла беднягу Джима мертвым. Остальное вы уже знаете.

На вопрос, прикасалась ли она к телу, мисс Каттл ответила отрицательно:

— Мне сразу стало ясно, что он уже отбыл в астрал.

— Да-да, разумеется, — отозвался дознаватель, поспешно делая глоток воды и отчаянно желая, чтобы в этот момент у него в стакане оказалось что-нибудь более эффективно действующее в таких случаях.

Далее мисс Каттл объяснила, что, насколько ей известно, в то время в доме никого не было. Все начали возвращаться ближе к пяти. На вопрос, есть ли у нее какие-либо соображения, которые могли бы помочь следствию, она сказала, что, пожалуй, да:

— Кто-то просил позвать его к телефону почти сразу после того, как я вернулась домой. Это было очень странно: Джим не поддерживал с внешним миром почти никаких связей. Бедняга был очень замкнутым, необщительным человеком.

Получив разрешение сесть, мисс Каттл отправилась на свое место в безмятежном неведении по поводу того, что упомянутые ею огурец и магический прутик слегка затмили благоприятное впечатление, которое она вначале произвела на публику своими шелками и хорошо поставленным, с властными интонациями голосом.

За свидетелем, первым увидевшим Джеймса Картера мертвым, были вызваны те двое, которые последними видели его живым. Небольшого роста мужчина с бородкой, похожей на обрезанную до приемлемых размеров красную лопатку, назвавшийся Арно Гибсом, объяснил, что покинул дом в одиннадцать тридцать, чтобы отвезти Учителя и Тима…

— Попрошу вас указать точные имена, — прервал его секретарь.

— Извините, — сказал человек с бородкой. — Мистера Крейги и мистера Райли. Я собирался отвезти их в фургоне в Каустон. Когда мы отъезжали, Джим поливал цветы на террасе. По-моему, он был в хорошем настроении. Сказал, что собирается принести из теплицы помидоры и приготовить себе на ланч томатный суп. Была его очередь доить Калипсо, и поэтому он не успел в тот день к завтраку.

Недоуменное перешептывание в зале по поводу того, кто такая Калипсо, после сурового реприманда быстро стихло. Следующий вопрос, заданный господину Гибсу, касался образа жизни и привычек умершего. Тот ответствовал, что в общине алкоголь не употребляли, хотя на крайний случай в шкафчике с лекарствами стояла бутылка бренди. И что, когда они уезжали, мистер Картер был абсолютно трезв.

Далее был вызван Тимоти Райли, но тут к коронеру торопливо приблизился секретарь и что-то зашептал ему. Дознаватель недовольно нахмурился, затем кивнул, пошелестел бумагами и вызвал мистера Крейги. К тому времени в зале уже сделалось нестерпимо душно. По лицам сидевших струился пот, на рубашках и платьях проступили влажные пятна. Лопасти древнего вентилятора натужно поскрипывали, гоняя жаркий воздух. Несколько больших синих мух с громким жужжанием бились об оконные стекла. Однако человек, вызванный в качестве свидетеля, казалось, никакой жары не ощущал. Он был одет в светлый шелковый костюм. Его белые — не седые, не желтые, но абсолютно белые волосы, перехваченные резинкой, — спускались ниже плеч.