Татьяна Устинова - Миф об идеальном мужчине

Насмотрелся фильмов, где все менты – идиоты, и был уверен, что это на самом деле так. Нахальный самоуверенный мальчишка.

– Видите ли, – сказал Андрей, неторопливо вытаскивая сигареты, – я буду проверять все, что вы мне скажете. Это очень просто. Гораздо проще, чем вы можете себе представить. Если я поймаю вас на вранье, я совсем перестану вам верить, а это… нехорошо. Даже если у вас дядя – президент Ельцин.

– Нет у меня дяди – Ельцина, – огрызнулся Мерцалов. – И не надо меня запугивать. Вы меня на вранье не поймали.

Как сказать, пронеслось в голове у Андрея, и тоном Глеба Жеглова он изрек внушительно:

– Когда поймаю, поздно будет, Петр Леонидович…

– Господи, да это совсем пустяковый вопрос! – вдруг вскипел Петр. Очевидно, решение было принято. – Какое это имеет значение! Я познакомился с Элеонорой тогда же, когда и Сережка. Четыре года назад. На Крите.

Этого Андрей не ожидал.

Значит, кроме жены и детей, на этом чертовом Крите с Мерцаловым был еще брат?!

– Как вы с ней познакомились?

– На танцах, – буркнул Петр. – Ну, мы все пошли на танцы. Серега, я и его пацаны. Ирка попозже подошла. Ну, и познакомились. Она сразу на Серегу запала…

– Что значит “запала”?

– Вы что? – прищурился Мерцалов-младший. – Не знаете, что такое “запала”?

– Нет, – честно сказал майор Ларионов. – Не знаю.

– Понравился он ей, – простонал Петр. – Она прямо слюной исходила. Пока Ирка не пришла…

– Он часто изменял жене?

– Я не знаю! – взорвался Петр. – Я не знаю ничего про его личную жизнь! Он взял ее к себе в институт, эту Элю, она стала у него работать, а потом я от него ушел. Знаю, что сын у нее родился. Но это все знают…

– Когда вы видели ее в последний раз?

– А что? – вдруг спросил Петр. – Ее тоже прикончили?

Может, Андрею показалось, а может, и в самом деле в голосе Петра Мерцалова прозвучала смутная надежда.

– Пока жива, слава богу, – сказал Андрей сухо. – Так когда, Петр Леонидович?

– Никогда, – сказал Мерцалов. – Господи, почему я должен отвечать на какие-то совершенно идиотские вопросы?! Я не помню, когда я ее видел. Давно. В институт я не заезжал, а кроме института, мне видеть ее негде.

– Понятно, – сказал Андрей. – Ваши родители знали о том, что у Сергея есть еще внебрачный ребенок?

– Спросите родителей, а? Я не могу за них отвечать!

– Значит, вы этот вопрос в семье не обсуждали?

– Нет! Не обсуждали! – Петр нервно закурил. Вновь он нервничал как-то ненатурально. Сверх всякой меры, как тогда хорохорился. – Понимаете, мама очень обиделась на него, когда он женился на Ирке. Он все сделал очень в своем духе. Пришел и сказал: “Я женился”. Только и всего. Ира маме не очень нравилась.

– Почему?

– Ну, она из очень простой семьи, и так далее… И потом Сергею было всего двадцать лет, он только учиться начал. Что это за семейная жизнь?

Ира не нравилась маме, и мама моментально выставила и ее, и сына. Сильная, должно быть, женщина. Андрей вдруг подумал, что именно он должен был бы сделать, чтобы мать выставила его из дома. И не мог придумать.

– Хорошо, – сказал Андрей, хотя ничего хорошего в этом не было. – Чем Сергей объяснял тот факт, что за ним следят?

– Ничем, – ответил Петр, подумав. – Он сам не знал, кто за ним следит. Да ему никто и не верил, кроме Гольдина. Гольдин, сами понимаете, не мог не верить, потому что он – Сережкина тень. Верный оруженосец Санчо Панса. Он бы не поверил, а Серега бы того… зарплату ему не дал.

– Он часто не давал ему зарплату?

– Да не знаю я! Я просто так сказал. Меня их дела совершенно не касались, я вам уже об этом докладывал. Что вы все топчетесь на одном месте?!

– Мы топчемся потому, что нам необходимо прояснить ситуацию во всех деталях, – терпеливо объяснил Андрей. – Кто вам сообщил о гибели Сергея?

– Отец, – ответил Петр и как-то сник. – Он позвонил утром и сказал…

– Во сколько это было?

– Я не помню, – признался Петр. – Честное слово, начальник. Все так закрутилось после этого, что даже приблизительно сказать не могу. Утром.

– Какая у вас машина?

– И это вам надо? – почти зарычал Петр. – Я уже вам говорил, что брата я не убивал. Или вы хотите искать там отпечатки моих шин?

– Не хочу, – сказал Андрей. – Так какая?

– “Шкода Фелиция”. – Петр криво усмехнулся. – До “Фольксвагена” последней модели, как у братишки, я еще не дорос.

– Понятно, – сказал Андрей. – Ладно, Петр Леонидович. Большое вам спасибо. Но все же сказать вам: “прощайте” я не могу. Наверное, нам придется еще встретиться…

– Я вам тоже не скажу – “с удовольствием”, – буркнул Петр, провожая Андрея к выходу.

– Я забыл сигареты, – внезапно спохватился Андрей. – И зажигалку. Я без них пропаду.

Петр ринулся за сигаретами и зажигалкой так, как будто его гнали палкой. Ему очень хотелось избавиться наконец от майора.

В два шага очутившись рядом с телефоном, Андрей вынул из него кассету, сунул в карман и снова включил.

Кассета негромко пластмассово звякнула в кармане. Там лежала еще одна, точно такая же, вынутая из автоответчика в квартире Мерцаловых-старших.

Вернулся Петр Мерцалов, неся его сигареты в вытянутой руке.

– Спасибо, – сказал Андрей душевно. – До свидания.

– Пока, – буркнул Петр.

На улице Андрей огляделся, но “Шкоды” не обнаружил. Он обошел вокруг дома и увидел ее, одну-единственную, на асфальтовом пятачке, пока еще не заставленном “ракушками”. “Шкода” была новенькая, синенькая, очень чистая, несмотря на дождь и грязь последних дней. Очевидно, Петр Мерцалов, как и Андрей Ларионов, любил свою машину.

Размышляя, Андрей вернулся к своей машине, уселся за руль и включил зажигание. Нужно будет остановиться где-нибудь возле телефона и позвонить Игорьку Полевому. Может, конечно, все это глупости и чушь, то, что он придумал, а может, и нет.

В то, что Сергея Мерцалова прикончили какие-то неизвестные бандиты, Андрей Ларионов совсем не верил.

Конечно, все нужно еще десять раз проверить. Особенно того убогого, который взял да и смотался в Литву. Кретин… Все равно ведь найдем. Найдем, за рога приведем и на все вопросы заставим подро-обненько ответить. Хотя вряд ли это тот, кто нам нужен. Он при виде трупа за живот схватился и в кусты побежал, где его наизнанку вывернуло. Где уж такому убить…

Тогда кто?

Брат? Все-таки брат?

Дима Мамаев, чувствуя себя полным идиотом в костюме за тысячу долларов и с чемоданом из мягкой черной лайки в руках, втиснулся в телефонную будку. Сунуть чемодан в машину он не решился, боясь, что его тотчас же сопрут.

И чемодан, и костюм принадлежали брату Павлику, который, когда Дима попросил его подкинуть на время каких-нибудь вещей поприличней, привез целый узел барахла, вывалил его на Димин диван и сказал – пользуйся. Брат Павлик к вещам был патологически равнодушен, покупал их только для того, чтобы, как он выражался, “поддерживать статус-кво” на всяких-разных бизнес-мероприятиях.