Татьяна Устинова - Миф об идеальном мужчине

Клавдия сидела и распечатывала на компьютере латинские названия лекарств, чтобы потом их можно было приделать на выдвижные ящики. Ее смена закончилась два часа назад, но, строго следуя Андреевым инструкциям, она не ушла, а уселась за работу, до которой ни у кого не доходили руки. И не дошли бы, если б не Ларионов и его распоряжение.

Клавдия печатала, изредка сверяясь с длиннющим списком, вздыхала и думала об Андрее.

Он неизвестно зачем позвонил ей утром, он сказал ей, что приедет и заберет ее, и она целый день осторожно нюхала воротник его свитера, в который была одета. Воротник очень слабо, почти неслышно, пах Андреем, и Клавдию это радовало.

– К телефону, Клава, – крикнула пробегавшая мимо заместительница Наталья Васильевна. – В зал, к телефону, Клава!

Клавдия вздрогнула и уронила на пол списки, в которые смотрела.

Ларионов. Неужели Андрей? Больше вроде и некому…

– Да! – сказала она в трубку. – Я слушаю!

И отвернулась от Лиды, которая улыбалась ее поспешности и явно прислушивалась.

– Клава, это я, – сказал в трубке страдающий Танин голос. – Я только приехала, еще даже в ванну не влезла. Ты как?

Клавдия была так разочарована, что ей стало стыдно. Танька десять с лишним лет была ее самой лучшей подругой, а она, Клавдия, даже не может себя заставить обрадоваться!

– Ау! Клава! – позвала из трубки Танька. – Что с тобой? Или это не ты?

– Это я, – призналась Клавдия, – и со мной ничего. У меня вчера опять сумку отняли и обратно уже не вернули. В сумке был паспорт. Твой брат сказал, что паспорт здесь имеет первоочередное значение.

– Что? – переспросила Таня. – Ты что? Бредишь, Ковалева? Опять сумка? И на этот раз еще и паспорт?!

– Да, – сказал Клавдия. – Он меня толкнул, я упала, разбила коленки, вымочила куртку, порвала джинсы и долго валялась в луже. Толкнул, конечно, не брат, а жулик.

– Ну ты даешь! – сказала Таня с восхищением. – И что Ларионов говорит?

– Говорит – надо подумать, – сказала Клавдия.

Ее страшил момент объяснений с подругой. Конечно, Таня все про нее знает и очень сочувствует, но одно дело – сочувствие, и совсем другое – пикантный эпизод с ее ночевкой в постели Андрея Ларионова.

– Я не могла идти домой, – твердо сказала Клавдия, решив, что лучше выложить все сразу. – А тебя не было. Я ночевала у Андрея.

Воцарилось молчание, столь красноречивое, что Клавдия даже улыбнулась тихонько, хотя бояться не перестала.

– Неужели? – спросила Танька, как показалось Клавдии, очень холодно. – Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне показалось, ты сказала, что переспала с моим братом.

– Да, – подтвердила Клавдия.

– Гениально, – сказала Таня. – Стоило один раз в жизни уехать из Москвы, и все произошло. Ты не разочаровалась в своих чувствах, Ковалева?

Клавдия с облегчением перевела дух. Самое страшное было позади – Таня не бросила трубку и не потребовала объяснений. Клавдия была ей за это несказанно благодарна.

– Клавка, ты что там? Непрерывно грезишь о Ларионове? – Таня постучала чем-то по трубке, и Клавдии пришлось отодвинуть ее от уха. – Я все еще здесь. Твоя лучшая подруга хочет с тобой поговорить. Ты меня слышишь?

– Слышу, – согласилась Клавдия.

– Ты сегодня опять у Ларионова ночуешь?

– Опять, – сказал Клавдия и покраснела.

– То есть мне приезжать нет никакого смысла, да? Вы с Ларионовым вряд ли будете рады видеть нас с Павловым?

– Мы всегда… – заговорила Клавдия и осеклась.

“Мы всегда” – это были слова из совсем другой жизни. Не из жизни Клавдии Ковалевой. Кажется, впервые она сказала “мы”.

“Мы” – это Андрей и я. Я и Андрей. Мы всегда рады вам с Павловым. Мы всегда рады принять гостей. Мы ждем вас к восьми часам.

Нет, не может быть, чтобы это могла сказать она, Клавдия Ковалева.

– Клавка, не переживай ты так, – сказала Таня серьезно. – Я страшно рада, что у вас в конце концов что-то получилось. Господи, да никто не подходит ему так хорошо, как ты, и не подходил никогда! Только смотри теперь, не упусти его. Ты же у нас девушка неопытная, скажешь что-нибудь, а он не так поймет или совсем не поймет…

– Не упущу, – пообещала Клавдия. – Постараюсь не упустить, если только…. Если только я на самом деле ему нужна.

– Нужна! – уверила Танька. – Конечно, нужна. И я на самом деле была уверена, что рано или поздно он все правильно сообразит. Он и сообразил. Всего десять лет прошло.

На глаза Клавдии навернулись слезы, и Танька как-то подозрительно всхлипнула в трубке.

– То есть бандиты и истории с сумками и слежками для вас нынче не актуальны, правильно я понимаю?

– Не совсем, – призналась Клавдия. – Слушай, давай я тебе вечером позвоню. Или ты нам… А то мне говорить неудобно.

– “Нам” – это звучит гордо, – провозгласила Танька. – Я вам позвоню. Я очень рада, что ты жива и здорова и что ты теперь спишь с моим братом.

Улыбаясь, Клавдия положила трубку.

– Ты чего не ушла, Клава? – спросила проходящая через зал Варвара Алексеевна. – Твоя смена давно закончилась…

– Я этикетки пишу, – сказала Клавдия, краснея оттого, что она как будто занимается сверхурочной работой, а на самом деле ждет Ларионова.

– Клавочка, тебе просто цены нет! – сказала заведующая с чувством. – Я тебе премию выпишу!

Все слышали, что заведующая опять похвалила Ковалеву и что она даже собирается выписать ей премию, и раздражение сотрудниц было таким острым, что Клавдия почувствовала его, как уколы электрофореза.

Я не виновата. Она ожесточенно печатала и думала о своем. Я не виновата. Андрей велел мне ждать, но не могу же я просто сидеть и три часа пить кофе. Это как-то глупо.

Вспомнив, что она собиралась выглянуть на улицу, когда ее позвали к телефону, Клавдия решительно погасила свет и прижалась носом к холодному стеклу.

Знакомая машина была на месте, и шофер мирно дремал в ней.

Нет, не права Танька. Все-таки слежка ее пугала. Даже несмотря на Ларионова.

Андрей вспомнил, что ему еще нужно заехать за Клавдией, только часов в семь. Вспомнив, он вдруг вскочил и начал собираться.

– Ты что? – спросил Полевой.

– Да я забыл совсем, что я сегодня свою аптекаршу забираю, – сказал Андрей, натягивая куртку. – Игорь, дождись ребят и позвони мне вечером, ладно? Только обязательно.

– Ну, конечно, – сказал Полевой, с интересом изучая Андрея, – позвоню. Только не нравится мне все это. Особенно последнее.

– Можно подумать, что мне нравится, – буркнул Андрей. – Выходи давай, мне еще дверь закрывать…

– А куда ты ее денешь? – спросил Игорь, пока Андрей привычно прилаживал на дверь пластилиновую печать.

– К себе отвезу, – сказал Андрей. – У меня с ней… роман.

– Остановись, пока не поздно, Ларионов, – сказал Игорь весело. – Какой еще роман?