Марина Крамер - Соблазны Снежной королевы

– Пиво я буду, темное, – решительно заявил певец, сбив меня с толку. Но и пусть – знавала я теток, любивших попить пивка. Правда, они не принадлежали к так называемой богеме. Но могут ведь быть и маленькие слабости – почему нет?

– Скажите, Варвара, вы ведь адвокат? Анна рассказывала…

Вот за что я люблю Вяземскую – так это за то, что, знакомясь с очередным кавалером, она почему-то считает своим долгом вывалить подробности моей жизни и карьерного роста. Ну к чему, а? Других тем нет, что ли?

– Допустим. Но сразу разочарую – я не специализируюсь на гражданских или уголовных делах, работаю только в сфере недвижимости. Так что вряд ли смогу ответить на вопросы, которые у вас есть. Кстати, Анна и сама неплохой юрист, и знакомых в этой профессии у нее много, – не удержалась я от колкости.

Габриэль покачал головой:

– У меня нет вопросов, но ведь они могут и возникнуть, правда? Хорошо бы иметь на этот случай каких-то знакомых.

– А вы, как я понимаю, не москвич?

– Нет, я из Владивостока. Но живу в столице уже шесть лет – ровно столько существует наша группа. Вы никогда не слышали о нас? «Магик Додо».

«Господи, какой шлак… Он даже английское слово «magic» произносит как «магик» – колхоз какой-то».

– Не имела удовольствия. А почему Додо?

– Это сказочная птица из «Алисы в Стране чудес» Кэрролла – вы читали?

– Разумеется. От меня в детстве книги не прятали под замок. Правда, не совсем улавливаю связь с вашей музыкой.

Габриэль отхлебнул пива и пустился в пространные объяснения о готик-роке, которые меня совершенно не интересовали. Я мечтала как можно скорее отсюда уехать и больше никогда не видеть и не слышать ЭТО. И еще меня душила злость на Аннушку – ну как эта дура ухитряется выискивать подобных субъектов, совершенно очевидно нацеленных на ее банковский счет? Ведь ребенку понятно – он пытается произвести на нее впечатление, чтобы растаявшая от обожания Аннушка помогла ему материально, вот и фраза про срывающуюся поездку на готик-фестиваль в Германии сказана явно не просто так. Как, собственно, озвучена цена на съемную квартиру где-то в Чертанове. И взгляды эти коровьи, которыми он буквально обволакивает мою подругу, – неужели только я одна это вижу? Ладно бы Анька была подростком – тогда еще понятно, но ей скоро сорок лет! Как можно настолько не разбираться в людях? Она кидается от банкира к нищему готу – ну разве можно быть одинокой настолько, чтобы не замечать ничего вообще? А Габриэль-то этот не дурак – увидел, что я не проявляю никакого к нему интереса, более того – настроена скептически, и прекратил меня очаровывать, переключился полностью на Аннушку – вон и за ручку держит, и пальчики перебирает. А рука-то у него, между прочим, совершенно не мужская. И даже то, что он музыкант, не является оправданием – я была замужем за человеком, проводившим за роялем половину своего времени, и кисти рук у него были – ого-го какие. С маленькой рукой сложно. А тут даже форма пальцев, ногтевое ложе, суставы – ну все просто вопит о том, что рука эта – женская. Только как мне доказать это? Противно как и… брезгливо. Но самое отвратительное было в другом – Аннушка смотрела на это существо с таким обожанием, что меня начало подташнивать. Выносить этого я больше не могла, а потому встала:

– Аня, у меня еще есть дела, так что я вынуждена откланяться. Всего доброго, Габриэль.

– Погоди… Я сейчас… – заторопилась Вяземская, смекнув, что если я сейчас уеду, ей предстоит прогулка в так презираемом ею метро. – Ты иди к машине, я сейчас…

Я выразительно посмотрела на нее и чуть заметно покачала головой, давая понять, чтобы не вздумала тащить с собой Габриэля – развозить в машине «подобное» я не собиралась, да и места, к счастью, нет: «Смарт» – это не «Волга».

Уже выходя из кафе, я повернулась и увидела, как Аннушка, вынув кошелек, достает из него какие-то купюры и кладет на стол перед Габриэлем, и это явно не плата за кофе и пиво. Господи, какая же дура…

У машины я закурила, глубоко затягиваясь дымом, – старалась таким образом преодолеть тошноту. Хотелось домой и в душ, как будто общение с готопевцом покрыло меня с головы до ног липкой паутиной, от которой я теперь мечтала избавиться. Аннушка появилась минут через пять, и ее кавалера, к счастью, видно не было. Я села за руль, подождала, пока Вяземская устроится на сиденье и пристегнется ремнем безопасности, и рванула с места так, словно бежала от погони. И все это время молилась только об одном – чтобы Аннушка не открывала рта. Но, разумеется, не сбылось. Едва мы выехали с парковки и влились в вяло движущийся в направлении центра поток машин, она спросила:

– Ну что?

– Ты о чем?

– Варя! Ну, как он тебе?

Тут меня прорвало. Хорошо еще, что пробка растянулась на много километров и машины практически не двигались, а больше стояли, иначе у меня был шанс врезаться в кого-то.

– Ты что – совсем больная?! Ты не видишь, кто это?! Ты не понимаешь, зачем ОНО к тебе подкатилось? Сколько денег ты ему дала?

Вяземская смутилась – не думала, что я увижу и это.

– Немного совсем… Он отдаст…

– Вот дура! Дело не в сумме даже, а в принципе! Ты видишься с ним впервые – и он клянчит у тебя деньги? Отличный кавалер! Ты платишь за его пиво и еще на карман даешь – картина маслом!

– Ты такая меркантильная!..

– Зато ты мать Тереза! – рявкнула я так, что мужик в машине рядом от неожиданности подскочил на сиденье и покрутил пальцем у виска. – Ты вообще его внимательно рассмотрела? Тебя ничего не насторожило?

– А что? – захлопала глазами Аннушка.

– Да это же баба, которая выдает себя за мужика почему-то!

Вяземская открыла рот, закрыла его, облизала губы:

– Ты спятила?! У него такое… ммм… в штанах…

– Господи, а это ты откуда знаешь?

– Когда я уходила, мы обнялись, и я почувствовала… – смущенно пробормотала Аннушка, и я зло расхохоталась:

– Ну, это существенно меняет дело!

– Варя, зачем ты? – обиженно протянула она, и в голосе послышались слезы. – Он мне очень нравится, а ты всякую ерунду придумываешь…

– Придумываю? А ты присмотрись внимательно – он же ходит, как баба, садится, как баба, руки у него бабские и голос – тоже. И – грудь у нее есть, девочка моя, хоть и утянутая специальной штучкой. Смотрела бы внимательно – увидела бы, что когда юноша припотел немного, под майкой аккурат очертания утяжки и вырисовались.

Я ударила кулаками по рулю и попала по сигналу, «Смарт» недовольно загудел, привлекая к нам внимание таких же заложников дорожной ситуации, как и мы.

– Извините, – буркнула я, как будто меня могли услышать. – Вот скажи мне, подруга моя детских лет, неужели у тебя такая проблема с мужчинами, что ты бросаешься на какого-то уродца среднего пола? Добро бы – была бы хоть баба красивая, я даже это могу понять, все бывает, но тут же – ни рожи, ни кожи, и задница, как корма у сухогруза! Даже для лесбиянки это – слишком!