Марина Крамер - Соблазны Снежной королевы

– Ну, Варвара Валерьевна, не ожидал я, что этот гиблый процесс так вот закончится. Поздравляю.

– Спасибо. А клиентам подскажите, что нужно аккуратнее вести документацию, если не хотят снова видеть меня здесь, – улыбнулась я. – Всего доброго, Андрей Ильич.

– Еще минутку, Варвара Валерьевна, – чуть придержал он меня за рукав пиджака. – У меня небольшая просьба. Племянница учится на юридическом, хочет специализироваться в строительном праве – понимаете?

– И что?

– Вы не возьмете ее к себе на практику? Хотя бы на месяц, на самую низкую должность – пусть хоть с чего-то начинает?

Я сняла очки и, убирая их в футляр, посмотрела на собеседника:

– Вы это серьезно?

– Более чем.

– Тогда что мешает лично вам взять ее в свой офис? Девочке будет легче адаптироваться там, где ее хоть кто-то знает и может поддержать.

Он посмотрел на меня с удивлением:

– Вам что – трудно?

– Мне – нет. Но, к сожалению, я привыкла сама подбирать сотрудников, а потому не беру в офис никого по протекции. Не обижайтесь, Андрей Ильич, но этому правилу я не изменяю никогда, даже из дружеских чувств. Извините.

Я повернулась и быстро вышла из зала заседаний, оставив собеседника с открытым ртом. Я умолчала о главном – принцип был не в том, чтобы не брать на работу по протекции, а в том, чтобы никогда не подпускать к себе родственников, знакомых, хороших приятелей своих коллег. Им совершенно ни к чему быть в курсе того, как именно я веду свои дела и с кем именно общаюсь в служебное время. А подобные разговоры неминуемы – у меня есть определенная репутация и вес в этом мире, следовательно, желающих заглянуть на мою кухню предостаточно. Я понимала, что мои отказы обижают коллег и настраивают против меня, но не особенно обращала на это внимание – собственный покой в офисе был мне дороже.

Договорившись с радостным на почве выигрыша клиентом о времени и месте ужина, я вышла на крыльцо и зажмурилась от нестерпимого солнца. Машины моей видно не было, значит, Володя еще не закончил возиться со «Смартом». Ничего, время обеденное, пойду куда-нибудь и перекушу, пока он вернется. Одиночество за обеденным столом меня никогда не пугало и не расстраивало, хотя та же Аннушка, например, всегда говорила, что женщина, обедающая в одиночестве, вызывает у окружающих жалость и презрение. Ну, Аннушкины теории вообще отличались некой экстравагантностью, и принимать их всерьез я бы не стала, кроме того, мнение окружающих меня мало заботило. Прикинув, куда именно можно пойти, чтобы не сильно удаляться от здания суда, я уже стала спускаться по ступеням, как меня окликнули, и грубоватый низкий голос с сильным акцентом не оставил сомнений – это был Невельсон.

– Мадам Варвара, вы торопитесь?

«Черт тебя побери, только тебя мне и не хватало», – подумала я, но вынуждена была повернуться и ответить:

– Не особенно. Добрый день.

– Я рад встрече, – перешел на английский Невельсон, приближаясь ко мне и беря за руку. – Позвольте выразить свое восхищение – вы блестяще провели процесс.

– Не льстите мне, господин Невельсон, я этого не люблю. Ничего блестящего в деле не было. А вот что привело вас по такой жаре на судебное заседание?

– Любопытство, исключительно любопытство и, конечно, уважение к вашему совершенно неженскому уму. Руслан говорил, что вы необыкновенно умны, но я привык не доверять словам влюбленного мужчины. Но теперь я убедился, что он не преувеличил.

Я смерила его с ног до головы откровенно неприязненным взглядом:

– Мне почему-то казалось, что вы не должны говорить банальностей, господин Невельсон. Но я ошиблась.

– А почему вы не зовете меня по имени, Варвара?

– Потому что не хочу. Я не привыкла фамильярничать с людьми, которых видела не более двух раз в жизни.

– Сегодня – третий, так что можете отбросить церемонии, – усмехнулся Невельсон, по-прежнему не выпуская мою руку из своих. – Я приехал с определенной целью. Хотел пригласить вас пообедать со мной.

– К сожалению, я не позволяю себе таких вольностей, как обед с мужчиной без присутствия Руслана, – отрезала я как можно жестче. Не то чтобы меня смущало отсутствие Алиева рядом – чушь это все и предрассудки, мы не женаты, могу делать что хочу – просто компания Невельсона не казалась мне… безопасной. Да, именно так – безопасной, что бы ни вкладывать в это понятие. Почему-то мне не хотелось оставаться с ним наедине, вести разговоры, обедать, ужинать – неважно. Дело было не в Руслане и возможной ревности с его стороны, нет. Причиной служил сам Невельсон. Он был мне неприятен, хотя внешне вполне укладывался в приемлемый типаж. Но что-то в его взгляде, в манере говорить, во всем поведении заставляло меня держаться от господина Невельсона подальше. И сегодня я тоже сделаю все, чтобы не нарушить этого правила.

Однако англичанин оказался настырным, не хуже какого-нибудь московского хлыща, решившего любой ценой провести время с понравившейся ему девицей. Он крепко держал мою руку, прекрасно понимая, что орать на всю улицу я стану вряд ли, а мне хотелось только одного – чтобы скорее приехал Володя и вытащил меня из неприятной ситуации. Но водителя все не было, а Невельсон настойчиво бормотал что-то о ресторане «Трубадур» отеля «Редиссон Ройал» и о том, какой шикарный вид открывается оттуда на всю Москву. Можно подумать, за годы жизни в этом городе я никогда не бывала там! Нашел же, чем удивить…

С трудом прорвавшись через поток английской речи, я твердо сказала, поймав взгляд Невельсона:

– Лайон, прекратите цирк. Вы выглядите смешно, пошло и дешево, это недостойно. Я не хочу с вами обедать – и не стану этого делать. Надеюсь, вы воспримете мой отказ правильно.

Высказавшись, я резким движением выдернула руку из его пальцев и решительно зашагала прочь от здания суда, понимая, что после подобной отповеди только законченный идиот кинется вдогонку, а Невельсон, безусловно, идиотом не был. Но об этом инциденте нужно непременно рассказать Руслану, чтобы не дать возможности англичанину как-то извратить события и преподнести наш разговор в невыгодном для меня свете. Лучше я его опережу – пусть покрутится, потому что Алиеву это точно не понравится.

Нырнув в первое попавшееся кафе, я устроилась на уютном диванчике, заказала белое вино, греческий салат, ньокки с голубым сыром и чашку кофе, вынула мобильный и решительно набрала номер Руслана – если занят, то просто не ответит, а если ответит, выложу все. К счастью, на Дальнем Востоке уже был вечер и Руслан Каримович расслаблялся в номере и был весьма рад моему звонку:

– Варенька, милая моя, я тут совсем закрутился, даже некогда было тебе позвонить. Работаем как проклятые, из вертолета в машину, из машины снова в вертолет – тут ад кромешный, такое ужасное наводнение.