Марина Крамер - Соблазны Снежной королевы

Мы действительно поженились во вторник серым питерским днем, без свидетелей, платья и прочей пафосной мишуры. Просто расписались в книге и получили свидетельство о браке, надели друг другу кольца и, поцеловавшись, вышли из здания ЗАГСа. И все – никаких голубей, фотографов, гостей – только мы вдвоем. И это было такое счастье…

Я как заведенная повторяла про себя эту фразу, и мне было немного страшно – такая широкая белая полоса в моей жизни уже давно не случалась. Вот потому-то липкий противный страх лягушачьими лапками прикасался к лицу – я знала, что черная полоса может быть еще шире…

– Ну что, жена моя, надо отметить? – крепко держа меня за руку, предложил Руслан, когда мы отошли от ЗАГСа.

– Ты непременно хочешь в ресторан?

– Нет. Я вполне удовлетворюсь парой пирожных и кофе в какой-нибудь кондитерской. – Руслан был страшным сладкоежкой, что, однако, никак не отражалось на его фигуре.

– Не очень разделяю твой восторг, но подчинюсь, – улыбнулась я.

– Вот это мне уже нравится, – объявил новоиспеченный супруг, – ты учишься на ходу. Настоящая восточная жена!

– Я бы на твоем месте особенно на это не рассчитывала.

– Я это знаю, – серьезно отозвался Руслан, – и не льщу себя надеждой на то, что ты бросишь карьеру и сядешь дома. Но поверь – если бы мне нужна была домашняя женщина, я бы давно был женат. Но мне нужна ты.

– То есть все останется так, как есть? – уточнила я. – Я могу заниматься своими делами и не возвращаться домой до твоего прихода? В том смысле, что ты не будешь устраивать скандалов по поводу отсутствия ужина?

– Конечно, не буду. Я много лет обхожусь услугами домработницы и не вижу нужды заставлять тебя делать то, что ты явно не умеешь.

– Вот это, кстати, зря, – чуть обиделась я, – ты меня недооцениваешь, между прочим. Я умею готовить, просто не люблю, да и времени нет. Но в выходной вполне могу тебя чем-нибудь удивить. Моя бабушка считает, что женщина должна уметь все, и меня этому обучила – исправляла собственные промахи в воспитании моей маменьки. Вот та действительно царица – ничего никогда дома не делала.

– Ну, поживем – увидим, – согласился Руслан, – а сейчас – прошу.

Он распахнул передо мной двери, и я оказалась на ступеньках небольшой лестницы, ведущей вниз, в просторное помещение, разделенное на две части – справа прилавки с выпечкой и хлебом, а слева – несколько высоких столиков, за которыми нужно было есть стоя. Воздух в помещении был наполнен ароматами корицы, ванили, свежевыпеченного хлеба и свежесваренного кофе. За прилавком сновали две аккуратные женщины в розово-белых клетчатых передниках и кружевных наколках на волосах. Руслан отвел меня за самый дальний столик, хотя, кроме нас, в кондитерской посетителей больше не было, и вернулся сделать заказ. Я вдыхала ароматы и чувствовала себя ребенком, которого привел в кондитерскую отец. К моему глубокому изумлению, через несколько минут передо мной возникла огромная чашка кофе, блюдо с пирожными и бокал для шампанского. Второй бокал и бутылку Руслан держал в руке, попутно осыпая благодарностями помогавшую ему женщину:

– Спасибо вам, Евгения.

– Ну что вы! Нам очень приятно, что вы решили отпраздновать такое важное событие у нас! Еще раз поздравляю! – Она приветливо улыбнулась мне и ушла, а Алиев разлил шампанское по бокалам:

– Давай, Варенька, выпьем за нас.

– А ты изворотливый, Русланчик, – заметила я, чуть касаясь краем бокала о его бокал, – и девушек приболтал, и шампанское откуда-то раздобыл.

– Здесь продают, просто оно не пользуется спросом – дорого, а люди приходят за выпечкой и хлебом. И потом – видишь, как девочки рады, что мы с тобой здесь женитьбу отмечаем? Готовят тебе подарок, между прочим.

– С ума сошел, – рассмеялась я и сделала глоток, – ты теперь каждому встречному расскажешь?

– Зачем? Только девочкам, – подмигнул он и осушил бокал в два глотка.

Потом мы шатались по Невскому, слегка пьяные и совершенно счастливые, с огромной коробкой французских сладостей под мышкой. Мне казалось, что я сбросила лет двадцать, снова стала беззаботной студенткой и слоняюсь по любимому городу с новоиспеченным мужем, буквально захлебываясь от счастья и льющейся через край нежности. Нас не смущал ни то и дело накрапывающий дождь, ни брызги из-под колес проносившихся мимо машин, ни прохожие. Мы были одни в этом городе, одни во всем мире. Только мы – и наше счастье.

Я даже не поняла, в какой момент это произошло – я еще стояла на тротуаре, а Руслан уже сделал шаг на проезжую часть, и светофор на противоположной стороне горел зеленым. Замешкавшись буквально на пару секунд, я осталась жива, а Руслан, высоко взлетев, вдруг упал на асфальт. Визг тормозов, удар, рев двигателя удаляющейся машины – и все. Только тело на асфальте – и мятая розово-белая коробка рядом…

У меня не было ни единого сомнения в том, что Алиев мертв, я могла даже не проверять это… Вокруг уже собиралась толпа, а я по-прежнему стояла на бордюре, чуть покачиваясь, чтобы сохранить равновесие. Руслан мертв. Ничего уже не исправить. Ничего. Никогда.

То, что происходило потом, я старалась не воспринимать, чтобы не сойти с ума. Когда подъехавшие полицейские увидели документы Руслана, началась настоящая паника. Место происшествия оцепили, перекрыли движение, меня усадили в микроавтобус, и молоденькая врач с вызванной полицейскими «Скорой» сделала мне какой-то укол. Я не плакала, только смотрела постоянно в одну точку и механическим голосом отвечала на вопросы, которые мне задавали. Я ничего не могла решить – не знала никаких рабочих контактов Руслана, имен его помощников – ничего. Но в кармане его куртки лежало свидетельство о заключении брака, в котором четко было написано, что я являюсь его женой, и полицейские никак не могли понять, почему я отказываюсь говорить. Наконец, кому-то пришла в голову светлая мысль посмотреть дату регистрации брака, и от меня тут же отстали, выразив сочувствие и соболезнования.

– Скажите, куда вас отвезти, – попросил старший из полицейских, – а то сейчас чины из мэрии приедут, вам, наверное, не захочется присутствовать при этом…

– Да, спасибо, – пробормотала я.

Ровно сутки я провела в номере, завернувшись с головой в одеяло. Меня не беспокоили – полицейский, который провожал, дал на этот счет четкие указания, и вежливые девочки-администраторы сделали все так, как он просил. Я не знала, что делать дальше, как поступить, как вообще жить – с этим. Самой ужасной оказалась мысль, пришедшая мне в голову под утро: а что, если к этому причастен Туз? Но я отмела ее – глупости, Руслан был нужен Веревкину, без его помощи он никогда не получит тендер. Нет никакого смысла убивать Алиева… Верить же в нелепую случайность было обидно и очень больно – так нелепо погибнуть в тот день, когда ты так счастлив…