Марина Крамер - Соблазны Снежной королевы

Поймав такси, я поехала к себе, попутно вспомнив, что осталась без мобильной связи. Надо будет дойти до салона, восстановить сим-карту. Но это завтра, сегодня уже нет ни сил, ни времени.

Первое, на что я наткнулась в квартире, были те самые серые спортивные брюки Руслана, и это моментально выбило меня из того шаткого душевного равновесия, в которое я успела прийти за дорогу. Сев прямо на пол в гостиной, я разрыдалась, уткнувшись лицом в скомканные брюки. Руслан-Руслан, как же так вышло? Ведь мы с тобой могли чуть задержаться в кондитерской – и все, машина проскочила бы мимо, а ты остался бы жив. Или – я могла шагнуть с тротуара вместе с тобой, и мы бы уже никогда не расставались. Но… ничего уже не исправишь, не переделаешь, не изменишь. И я буду жить с этим. Но надо бы сделать над собой еще одно усилие и пройтись по квартире, убрать с глаз все предметы и вещи, которые вот так могут выбить меня из колеи в любую секунду. В ванной, например, есть его зубная щетка, одеколон и принадлежности для бритья, в спальне в ящике комода – пара футболок, а на тумбочке – зарядное устройство для телефона… Надо собрать это все в пакет и убрать с глаз, иначе я так и буду натыкаться и постоянно плакать.

Похороны Руслану устроили пышные, с почестями, речами и полным набором чиновников всех рангов. Для меня они все слились в какой-то единый безликий образ в черном костюме, абсолютно без индивидуальных особенностей. Такое многорукое-многоногое нечто без лица и с монотонным голосом, бубнящим соболезнования. Не знаю, были ли разговоры по поводу моего статуса официальной супруги, это меня не волновало, но никаких косых взглядов я не заметила – или просто не поняла, накачавшись с самого утра успокоительными, чтобы не рыдать на людях. На поминальный обед я не поехала, решив, что достаточно пострадала для протокола напоказ, теперь могу пережить свое горе самостоятельно и так, как сама этого хочу. Попросив Володю заехать в супермаркет, основательно запаслась там спиртным и какими-то готовыми продуктами из кулинарии. Я закрылась в квартире и два дня пила, спала и слегка закусывала. Ровно на третий день встала, приняла душ, позвонила парикмахеру и маникюрше, провела все утро в салоне красоты и в двенадцать часов была уже в офисе, чем удивила своих сотрудников, наслышанных о случившемся от водителя. Но, разумеется, никаких вопросов мне никто задавать не осмелился.

Телефонный номер я восстановила только после похорон, и первым, кто позвонил, оказался Туз. Голос его был расстроенным и слегка даже растерянным:

– Варенька, соболезную. Горе-то какое… Ай-я-яй, Руслан Каримович, как же так вышло-то?

– Как уж вышло…

– Ты, дорогая, на старика-то не грешишь, я надеюсь? – спросил он.

– Нет. Я отлично понимаю, что вам это совершенно невыгодно.

– Ну вот и правильно. А того, кто это сделал, я найду.

– Не найдете. Полиция фактически признала, что дело глухое. И вы не найдете.

– Это ты зря. Я тебе не полицай беспонтовый, своих землю рыть заставлю, а найду. Это и мои интересы пострадали, а я не люблю, когда мои дела идут не так, как я планировал. Так что давай-ка встретимся вечерком, поговорим, обсудим, что интересного произошло, – тоном, не допускающим возражений, сказал Туз, и выбора у меня не осталось.

Вечер мы скоротали в его любимом японском ресторане. Я абсолютно равнодушна к модным кулинарным веяниям, и японская кухня не значилась в списке моих любимых, но выбор принадлежал не мне, потому пришлось терпеть. Есть я не стала, ограничилась лишь чаем и соком, а Туз умудрился уставить весь стол какими-то тарелочками, дощечками и плошками и, пока я рассказывала, опустошил их все.

– Стало быть, менты тоже думают, что это не лихой водила, – задумчиво произнес он, когда я закончила, по старой памяти называя полицейских так, как привык. – Ну, по ходу это так и есть. И машинешка, выходит, не засветилась нигде больше. Таки плохо. Но решаемо. Теперь с тобой… – Он опрокинул в рот сакэ из маленькой чашечки и внимательно посмотрел на меня: – Одна ты осталась, плохо это. И пасет тебя кто-то, это я точно знаю. Сегодня же попытаюсь разобраться, кто именно и откуда он пришел. Да, кстати, – насчет алиевской охраны это я тогда нагнал, прости уж.

– Зачем?

– Напугать хотел. Но ты не бойся, Варенька, никто тебя не тронет, я отвечаю.

– Только сделайте так, чтобы я не видела никого рядом. Не переживу.

– За это не переживай, все так сделаю, что ты и не почувствуешь, – заверил Туз. – Но тебе так самой спокойнее будет.

Я кивнула – так мне действительно будет спокойнее. И если у меня были до сего дня крошечные сомнения в том, что Туз может быть причастен к гибели Руслана, то сейчас они окончательно пропали.

– Да, жаль Руслана, хороший мужик был, – словно услышав мои мысли, сказал Туз. – Так и случается в жизни – хорошие люди долго не живут.

– Что вы теперь с тендером делать будете?

– Ну, не будет же кресло Алиева пустовать, – развел руками Туз, – кого, поди, посадят на днях. Вот к нему и подъеду. Деньги всем нужны.

«Слава богу, что меня теперь это не касается, а Руслан так и не узнал, с кем я связана», – почти с облегчением подумала я, покручивая по скатерти чашку с чаем.

Туз отечески похлопал меня по руке:

– Ты живи как жила, Варенька. Хватит тебе и того, что пришлось испытать. А хочешь – я тебя отдыхать отправлю? На море.

– Нет, спасибо. Отдыхать мне сейчас никак нельзя – свихнусь.

– И то верно. Среди людей – оно как-то лучше.

На том и распрощались.

Стены офиса давили, но я уговаривала себя приезжать сюда каждый день, чтобы отвлекаться и не думать. Руслан стоял перед глазами, каждую ночь я видела его во сне и просыпалась в слезах. Чтобы не сойти с ума, я погрузилась в работу, не отказывалась практически ни от каких дел, бралась за любые и не вылезала из судов. Домой возвращалась без сил, даже не обращая внимания на постоянно следующую за моим «Мерседесом» белую «Тойоту». В другое время это бы меня насторожило, но сейчас я не обратила на нее никакого внимания, не придала значения – ну, следят какие-то придурки, и черт с ними. Сотрудники мои вели себя тихо, как мышки в норке, – на цыпочках входила помощница, ставила на стол поднос с чашкой кофе, так же неслышно меняла пепельницу, заполнявшуюся окурками довольно быстро. Димочка не приставал с вопросами, справлялся со своими делами сам, и это явно пошло ему на пользу – из семи дел он выиграл шесть, а одно свел к обоюдной договоренности. Словом, в офисе мне было комфортнее, чем дома. Однако в один из августовских понедельников идиллия была разрушена появлением на пороге Стаса Наталушки, моего бывшего сокурсника. Сейчас он занимал довольно солидный пост в московской коллегии адвокатов, и мы не виделись около двух лет.