Марина Крамер - Соблазны Снежной королевы

Я провела картой по кодовому замку и толкнула дверь, но Слава, решительно оттеснив меня, вошел первым. Я задержалась, слушая, как его шаги удаляются от меня в глубину помещения. Потом вдруг раздался глухой стук, и я, вместо того чтобы быстро бежать к воротам, бросилась в дом, и это стало моей главной и роковой ошибкой.

– Слава! Слава, что с вами? – крикнула я, вбегая в прихожую.

Там почему-то было темно, и до меня дошло, что жалюзи на всех окнах опущены, а я почему-то не заметила этого, находясь во дворе. Зато я помнила, что Руслан не стал их опускать перед отъездом, хотя я предлагала это. Сделав еще шаг вперед, я запнулась обо что-то и упала на колени и вытянутые вперед руки, уткнувшись лицом в кожаную куртку лежавшего на полу Славы. В этот же момент кто-то сзади схватил меня за волосы и рванул вверх так, что мне показалось – от черепа отрывается кожа. Я открыла рот, чтобы заорать, но горячая рука мгновенно зажала мне его так, что я едва не задохнулась. Прямо за волосы меня куда-то поволокли, я пыталась отбиваться, но тщетно – крепкая рука не выпускала. Через минуту меня швырнули в раскрытую дверь гостиной, и я, пролетев метра три, ударилась о деревянный подлокотник дивана. Боль в голове оказалась такая, что я на секунду перестала видеть, слышать и чувствовать запахи. По лбу что-то потекло, и я поняла, что разбила его, рассекла кожу и теперь кровь заливает мне лицо. Дверь в гостиную закрылась, и стало совсем темно – здесь жалюзи были опущены и с улицы, тяжелые железные занавеси, не пропускавшие ни луча света…

– Зачем ты приехала сюда? – раздался голос Невельсона, и я испугалась еще сильнее, хотя думала, что это уже невозможно. Пусть бы это был посторонний грабитель, да кто угодно – только не он…

– Мне… я… Мне нужны мои бумаги… – выдавила я, вытирая сочащуюся кровь тыльной стороной ладони.

– Бумаги? Зачем ты врешь? Ты привела сюда полицию?

– Нет… Нет никакой полиции, я приехала одна…

– Не считая этого парня, что лежит в коридоре? – усмехнулся Невельсон, садясь в кресло.

– Это мой телохранитель.

– От кого же ты обороняешься? От меня?

Самым правильным было разыгрывать дурочку и делать вид, что я совершенно не понимаю, о чем он говорит, – возможно, так я смогу хотя бы оттянуть время, пока Володя догадается, что в доме что-то не то происходит. И – что со Славой? Он жив или…

– Что с моим телохранителем?

– Ты не ответила на вопрос. Ты обороняешься от меня?

– Почему… Зачем я должна делать это?

Раздался смех, от которого мне стало совсем уж жутко, – так смеются сумасшедшие.

– Ну, ты ведь знаешь, куда делась моя любимая жена, не так ли?

– Дайан? При чем тут Дайан? Ее нашли? – спросила я, стараясь не выдать своего страха.

– Не будем разыгрывать комедию. Ты ее и нашла. Правда, не целиком – вот жалость, да?

– Лайон, о чем вы говорите?

Он поднялся из кресла и подошел ко мне вплотную. Вместо привычного костюма, в котором я видела его всегда, сегодня на Невельсоне были какие-то потрепанные брюки, заправленные в берцы, короткая куртка и под ней – свитер. Присмотревшись, я увидела, что Лайон небрит, глаза какие-то ввалившиеся, лицо осунувшееся – ну, это понятно. Наверняка он почувствовал, что его план провалился, и успел сбежать сюда раньше, чем его нагнала полиция. Только вот искали они совсем не там. Я даже подумать не могла, что он станет скрываться в доме человека, которого сам и убил.

– Не притворяйся, Варвара, – сказал он, глядя на меня сверху вниз, – ты прекрасно понимаешь, о чем я. Думаешь, я слепой? Нет, я сразу заметил, какая бледная ты стояла там, на моем балконе. И я понял, что ты видела. Ну что ж… Наверное, так было нужно. Дайан совершила роковую ошибку. Она взяла то, что ей не принадлежало. Кроме того, она зачем-то пошла к тебе. Что она сказала? – Невельсон присел на корточки и взял меня за подбородок: – Ну? Что эта идиотка наговорила тебе? Что я подонок и убийца? Так она сказала?

Я замотала головой, чувствуя, как темнеет в глазах, – кровь шла довольно сильно:

– Н-нет… Она не говорила ничего о вас… Она спрашивала, не может ли мой муж ей помочь…

– Твой муж мертв.

– Бывший… бывший муж… Она хотела… надеялась, что сможет снова писать о балете, а Святослав, он…

– Хватит врать! – Он наотмашь ударил меня по щеке. – Я знаю, кто твой бывший муж. А Дайан не смогла бы ничего писать – она не знала русского. Так что же она сказала тебе? И куда ты спрятала то, что она тебе передала?

– Она ничего мне не передавала! Она была в моей квартире не больше десяти минут…

– Это довольно большой промежуток времени – можно много успеть. За десять минут можно отрубить голову и руки, например…

По моему телу прошла волна ужаса – он так буднично сказал об этом, как будто речь шла о разделке туши на мясо…

– Глупая женщина – она надеялась, что сможет мне помешать. Надеялась, что через тебя передаст документы на участок этому твоему приятелю… Идиотка! Она вынудила меня…

Стало чуть яснее – Дайан взяла у него бумаги на участок и понесла мне. Но откуда она могла знать о Тузе и моей связи с ним? И где тогда документы?

– Она подслушивала, подкрадывалась, копалась в моих бумагах и думала, что это сойдет ей с рук, – продолжал Невельсон, буравя мое лицо горящими глазами. – Думала, что поможет мне избежать каких-то ею выдуманных проблем… Ха-ха-ха!

– Возможно, она вас любила… – тихо произнесла я. – И думала, что здесь вы начнете другую жизнь…

Выражение лица Невельсона сменилось на удивленно-растерянное:

– Что? Другую жизнь? Зачем?

– Может быть, она хотела, чтобы все было законно, а над вами не висела постоянно перспектива попасть в тюрьму? Если бы Дайан вас не любила – ей было бы все равно… Но она хотела, чтобы вы были на свободе…

– На свободе? – повторил он. – А где она, эта свобода? В чем? Только деньги!.. Самое смешное, что деньги, которые так ненавидела Дайан, помогли мне избавиться от ее тела – я просто заплатил водителю, и он развез ее останки по всей Москве… Ха-ха-ха! – снова зашелся своим жутким смехом Невельсон. – Деньги, которые она ненавидела! Все можно купить – и всех! Только Алиев, дурак, этого не понял! Он попытался меня остановить – зачем? Был бы жив. Но нет – он тоже ненавидел деньги! Так сильно, что решил остановить меня. Глупец…

Невельсон сел, вытянув ноги в берцах, и вцепился руками в волосы, раскачиваясь туда-сюда, как кукла-неваляшка. Я осторожно вытерла кровь, залившую мне правый глаз, и попыталась переменить положение, но Невельсон рявкнул:

– Сидеть! Не думай, что ты сможешь сбежать. У меня нет пути назад, нет выбора. Ты скажешь мне, где бумаги, – рано или поздно скажешь, я выжму из тебя это признание. Думаю, ты понимаешь, что это не составит большого труда.