Марина Серова - Казино ты мое, казино

— Вот, успел, сволочь. — Игорек сплюнул под ноги. Мы вернулись в дом.

Наташа лежала, как мы ее оставили. Ее сон об удачной охоте все еще продолжался. Я подошла к двери подвала. В замке изнутри торчал ключ. Левая рука болела, в правой был пистолет, а то бы я себя точно хлопнула по лбу. Не догадаться проверить его карманы — это же надо!

Танька! Тебе нужно отдыхать. Ищи уголочек, сворачивайся клубочком, а то еще какую-нибудь глупость сотворишь.

Игорек на кухне уже гремел посудой — дегустировал напитки. Начал с дозы в полстакана.

— Подожди, — сказала я.

— А чего? — спросил он, нюхая. Откусив кусочек, он, похоже, включил ассоциативное мышление и посмотрел на Наташу.

— Давай пройдемся по дому — проверим, нет ли еще каких сюрпризов, потом сделаем человеческий ужин.

— Идет! — согласился он, доставая сигарету из местной пачки. Я поняла, что тоже хочу курить. И очень.

Улучив момент, я спросила у костей, что же ожидать бедненькой девушке на сегодня?

24 + 26 + 3 — «Не спешите радоваться удаче, чтобы не терзаться, когда она изменяет вам».

Что же считать удачей? Не иначе как компанию с моим верным Санчо Пансой!

Дымя чужими сигаретами, мы поднялись на второй этаж. Ванная, совмещенная с санузлом, две спальни, холл с телевизором и искусственной пальмой.

Лестница на чердак. Заглянули — ничего интересного.

В одной спальне на кровати лежала моя сумочка. Все содержимое рассыпано рядом.

— А вот и мой сотовик! — провозгласил Игорек и тут же вцепился в него.

Я собрала свои вещички. Ерунда в общем-то, но, обретя их вновь, я почувствовала себя гораздо комфортней.

— А ты помнишь номер телефона Телеги? — спросила я.

— Конечно! — ответил Игорек, выходя из комнаты.

Мы заглянули во вторую, все то же — кровать, музыкальный центр, телевизор.

Я зевнула и равнодушно сказала Игорьку:

— Позвони Телеге.

— Ага, чтобы потом надо мною все ребята ржали! — Игорек потрогал содержимое брюк. — Пойдем выпьем. Где мой ужин?

— Твой ужин там, где ты его приготовил, малыш.

Я бодро проскакала по лестнице, по дороге посмотрела на Наташу, пребывающую в отключке. Зайдя на кухню, налила в чайник воды, щелкнула кнопкой. Я себе не всегда готовлю, а этого расквадратило! Бутерброды, разные закуски. Заглянула в холодильник — ну, ладно, будет ему яичница.

Появился Игорек и сразу потянулся за бутылкой. Я покосилась на этикетку — «Кристалл», — нет уж, приличные девушки такое натощак не пьют.

В сковородку улеглось только семь яиц. Ну, посмотрим, такое блюдо можно и на «бис» сыграть.

— Ты уже позвонил Телеге? — спросила я, не поворачиваясь. В ответ — молчание. Я оглянулась. Игорек, держа в одной руке пустой стаканчик, в другой сыр, злобно щурился на меня, подрагивая крыльями носопырки.

Скажите, пожалуйста! А кто лежал только что, подняв все четыре лапки кверху, пугаясь до смерти, что Наташа станет играть с его великолепием, как с пластилином!

Делая вид, что погружена в свои глубокие мысли, я буднично продолжала:

— Сказал бы Телеге, чтобы за КП ГАИ поставил ребятишек посмотреть: а куда это поехал серенький «фолькс» с номером 157?

Глаза у Игорька — не сразу, но почти — стали пошире, он засопел, достал телефон и начал тыкать пальцем в кнопки.

До своего шефа он дозвонился сразу. Особенно расписывать наши приключения не стал и вообще был немногословен, но о главном доложил. Отключившись, Игорек помолчал, закурил и нехотя выдавил:

— Сказал.

— Я слышала. Тарелки ставь и про вилки догадайся.

Ужин прошел замечательно. Даже яичницу повторять не пришлось.

— Куда эту наркоту денем? — Игорек подобрел и начал слегка смиряться с существованием Наташи на этом свете. — Предлагаю запереть ее в комнате на втором этаже, там дверь наружу открывается, шваброй припрем.

Оказывается, он молчит не просто так, а решает стратегические вопросы.

— Положим эту телку туда и припрем дверь шваброй. Я слышал, что, когда они выходят из одури, их рвет, писать хочется.

Я значительно помолчала.

— Ладно, Игорек. На втором этаже на окнах нет решеток, а в туалете на первом — нет окна. Значит, она ночует в туалете, тащи туда матрац.

Утром меня разбудил стук, идущий непонятно с какой стороны. Я открыла глаза и прислушалась.

— Лешечка! Прости свою поганку. Я больше не буду.

Вот уж действительно поганка. Могла бы начать свое покаяние на часик попозже.

Тут подрулил и Игорек.

— Чш! — обозначила я ему.

— Чего ты! — А он еще и глазки не протер.

— Я при исполнении, — лихо ответила я и, взмахнув поднятым с пола полотенцем, пошла в душ.

Минут через десять-пятнадцать я вяло спустилась на первый этаж. Не знаю, как Игорь, а у меня ломило и саднило все и везде. Впрочем, вру — к правому уху у меня претензий не было.

Мы расположились на кухне, достали из холодильника остатки вчерашнего пиршества и стали ждать, когда закипит чайник.

Из запертого туалета первого этажа доносилась уже вторая часть сольного выступления:

— Открой, сволочь, гадина! Пошел вон, мерзавец! Выпусти меня, мразь! И проваливай отсюда!

— Как бы уменьшить громкость, а?

— Давай я ей по барабану разочек съезжу?

— Не-а, лучше включи радио.

Игорек протянул руку, пощелкал и нашел радио «Ностальжи». Это дало свой эффект: Наташа, убедившись в наличии аудитории, исполнила смешанную композицию, что-то вроде «Я люблю тебя, козел!». Но скоро увяла, перейдя к однотонному скулежу.

Закурив после завтрака, я хотела было уже идти приветствовать неутомимую исполнительницу, как зазвонил сотовик.

Пообщавшись, Игорек доложил:

— Никто не выезжал в город с этой трассы.

— Он мог оказаться умнее и пойти на объездную.

— Ребята были и там. Или он раньше проскочил, или дернул в другое место.

— Или никуда не дергал и сейчас в кустах сидит и бдит за нами.

Игорек тут же вскочил и обежал весь дом по периметру, заглядывая в окна.

— Не видно никого.

— А ты рассчитывал, что он поставит машину на пригорке, а сам встанет рядом и будет размахивать красным флагом?

— Ни на что я не рассчитывал. Я просто сказал, что не видно!

Игорек быстро возвращался в первобытное состояние. Это хорошо, так привычнее.

Сигарета закончилась, мозги прояснились окончательно. Я встала, снова почувствовала все свои тяжкие раны и побрела в сторону камеры заключения.

— Пошли.

Игорек бросил окурок в раковину и пошел за мною.

— Ты помнишь, что она вчера творила с тобой?

— Ну! Да пусть только попробует… изувечу. — На него нахлынули воспоминания. Любо посмотреть! Сразу и шаг стал упругим, и голова поднялась, прямо тореадор в курятнике.

Швабра упиралась и вылезать не хотела, пока Игорек не пнул ее снизу вверх. Она только разик икнула и вылетела. За дверью — тишина. Это означает, что Наташа нацелилась царапать Леше морду. В жизни много разочарований, девушка, сейчас ты одно получишь.