Марина Серова - Месть Гиппократа

Тогда все это волновало мое воображение. Мне до невозможности хотелось увидеть мир ее глазами, ощутить то, что она ощущает.

Потом баба Женя умерла. Я смотрела на сухонькую старушку, лежавшую в гробу, и меня сковывал ужас. Казалось, что она вдруг поднимется и с безумным взглядом бросится на меня.

Такая вот история. С Надей наши пути разошлись. События эти со временем забылись. Почему мне начала вдруг сниться баба Женя, я не знала.

— Чертовщина какая-то. Не представляю, что и думать.

У бабы Жени правая рука начинала действовать в моменты помутнения разума. Ангелина Васильевна, перед тем как захлебнуться в тарелке с супом, ела правой рукой. Во всяком случае, создается такое впечатление. А дальше ни тпру ни ну, как говорится. Ни одной светлой мысли. Хотя какие могут быть светлые мысли во втором часу ночи? Единственное, что могло прийти в голову, так это что у Ангелины Васильевны на момент смерти был непорядок с головой.

Ничего умнее я не придумала и отправилась спать.

Молоко сделало свое дело. Покрутившись немного в постели, я все же заснула.

Утром, конечно, подниматься было тяжело. Но мы с Ильей договорились встретиться в восемь. Встала я за полчаса до встречи, мигом собралась, решив, что позавтракаю в том самом кафе.

Он ждал меня у входа. Я пришла пешком. Светиться с машиной мне не хотелось, чтобы не осложнить себе жизнь в период слежки за Ильей.

— Привет.

— Здравствуй, Танечка. Ну что, едем к Гале?

— Илья, если ты не против, может, сначала перекусим? Я не успела позавтракать дома.

— Ах ты сонька-засонька, — улыбнулся он. — У меня идея получше. Мы позавтракаем у Гали. Хорошо?

Я согласно кивнула. А что? У Гали так у Гали. Деньги целее будут.

У Ильи тоже была «девятка», только вишневого цвета. Илья пояснил мне, что автомобиль нам лучше оставить на автостоянке у вокзала.

— Там дорога мерзкая. Только машину гробить.

— Понятненько, — горестно вздохнула я, не уточняя, что дорога тамошняя мне уже знакома, а заодно и паскудная собачонка во дворе. Маленький монстр, так сказать.

У калитки я остановилась и спросила Илью:

— А собаки у Гали нет?

— Да есть, кнопка. Но ты, Танечка, ее не бойся. Она ласкушка такая.

Ставить Илью в известность, что эта ласкушка вынудила меня тратиться на новые джинсы, я тоже, разумеется, не стала. Я просто сказала Илье:

— Тогда ты лучше придержи ее. С детства собак боюсь.

Он открыл калитку и вошел. Я шагнула за ним.

Псина опять вынырнула из ниоткуда, по всей видимости нацеливаясь на мои новые джинсы. И я, пытаясь упредить новый материальный ущерб, лопухнулась. Совершенно неожиданно для самой себя подхалимским голоском я пропела:

— Му-у-нечка, — и тут же прикусила язык.

Собачонка, видно, сочла, что друг ее хозяина — ее друг. Она завиляла хвостом и закружилась под ногами.

— Ах ты, умница. Умница. — Илья потрепал собаку по спине. А меня спросил: — Как ты догадалась, что ее Мунькой зовут?

Я сделала глаза ноликами:

— Ты же только что сам это сказал. У калитки. Забыл, что ли?

— Разве? — удивился Илья. — По-моему, я не говорил.

Я надула губы:

— Ну, не говорил так не говорил. Значит, я обладаю даром провидения.

Аргумент был веским, а инцидент исчерпанным.

Галя уже была готова идти на работу. На ней были те же брюки, в которых я ее вчера видела, и длинный черный свитер с малиновыми розами на груди. В доме вкусно пахло кофе и чем-то жареным.

— Привет, Галя. Это мы, как и обещали, — весело сказал Илья. — И мы не прочь у тебя позавтракать.

Женщина, улыбаясь, жестом пригласила нас к столу:

— Садитесь. Вы очень вовремя. Я еще тоже не завтракала.

Домишко состоял из двух комнат: прихожей, которая одновременно выполняла функции кухни, и зала, комнаты, которую обитатели частного сектора величают горницей.

Мы сели за массивный круглый стол у окна. Галя подала нам омлет и налила кофе.

Знакомство наше состоялось во время завтрака. Илья по-простецки представил нас друг другу, поочередно указав на обеих:

— Это — Таня, а это — Галя.

Мы с Галиной Николаевной заверили друг друга в том, что нам несказанно приятно.

Илья вкратце изложил мои проблемы.

Галя ненадолго задумалась, потом спросила:

— А где живет ваш дядя?

— На Московской.

— Тогда это несколько упрощает дело. — И пояснила: — У меня на Московской живет клиентка. Пока придется совмещать. А в «Маму-плюс» вы не обращались, Таня?

— Обращалась. Только на моего старика угодить очень трудно. Это совершенно невозможный человек. А уж болезнь еще ухудшила его и без того скверный характер. Я и раньше с ним с трудом ладила.

— А чем болен ваш дядя?

Поскольку в моих мыслях и во сне и наяву последнее время кружились проблемы, связанные с инсультом, то и Венчика я, разумеется, определила в парализованные. Придется бродяге постараться.

— А он одинокий, как я поняла?

— Да. У него, кроме меня, — никого. А я постоянно занята. В школе работаю.

— Думаю, Таня, все будет в порядке. Я постараюсь поладить с вашим дядей.

Я кивнула, а Галина Николаевна, размешивая сахар в кофе, добавила:

— В случае чего Илья поможет, он у нас тоже медик. Правда, несостоявшийся.

Я сразу решила про себя посетить учебные заведения, в которых они учились. Поэтому развила эту мысль дальше. И вообще, за время завтрака я очень многое узнала об их жизни.

Домишко-развалюха им остался от рано умерших родителей. Галина Николаевна, закончившая к тому времени медучилище, пошла работать. Она хотела дать брату возможность получить образование.

— Горя мы с Илюхой, конечно, хватили. Я на него, можно сказать, лучшие годы угробила, а он, стервец, бросил институт.

Илья взглянул на часы и попытался перевести разговор в другое русло:

— А тебе, Галя, не пора?

— Ничего, я предупредила, что немного задержусь. Видите, Танечка, он об этом даже слышать не хочет. А у меня из-за того, что пришлось ему быть вместо матери, и личная жизнь не сложилась.

Галине Николаевне явно хотелось излить душу. Илье этот разговор не нравился. А я, мечтая поселить в этом доме «клопа», с вожделением поглядывала на сумочку Галины Николаевны на вешалке вместе с одеждой. То есть наши интересы разошлись. Разговор постепенно иссяк.

Я поднялась и поблагодарила хозяйку за завтрак.

— Где нам лучше встретиться, Татьяна…

— Александровна, — подсказала я Галине Николаевне. — Думаю, что лучше всего прямо у дядиного подъезда.

И я назвала адрес своей конспиративной квартиры, той самой, что осталась мне в наследство от бабушки. Она у меня пустует, но обменивать две квартиру на одну двухкомнатную я не собираюсь. Очень удобно человеку с моей профессией иметь жилплощадь, где можно укрыть клиента, к примеру, от несправедливого преследования. Или же самой, при необходимости, залечь на дно.