Марина Серова - Месть Гиппократа

Илья Николаевич встретил меня при полном параде: в костюме и при галстуке. От него приятно пахло дорогой туалетной водичкой.

Основательно подготовился, типчик. В его планы входило, по-моему, произвести на меня должное впечатление.

— Проходите, Танечка. — Улыбаясь, он помог мне снять куртку. — Я очень рад вас видеть.

Я тоже улыбалась. Мне тоже хотелось произвести на него впечатление.

Молодой человек провел меня в комнату и усадил в кресло.

Обстановка в его однокомнатной квартире была совсем недурственной. Дорогая мебель и дорогая аппаратура, со вкусом подобранные портьеры. Верхний свет был отключен. Комнату освещали бра.

Боковое освещение делало обстановку более интимной.

— Очень мило тут у вас. Мне нравится.

Он кивнул.

— Стараюсь. Правда, это с трудом удается старому холостяку. Сегодня вы так поспешно скрылись от меня. Я, честно сказать, огорчился.

Я изобразила самую обворожительную улыбку, на которую только была способна, и, кокетливо погрозив пальчиком, томно сказала:

— О-ля-ля! Так уж и огорчились. А по-моему, та приятная девушка, которая к нам подсела, не дала вам возможности загрустить.

Илья рассмеялся:

— Светка, что ли? Так это моя одноклассница. Она вместе с Галей в «Мама-плюс» работает.

Мне, конечно, до фени, кем она ему приходится, но лично я своих одноклассников котятами не величаю.

А он, словно прочитав мои мысли, добавил:

— Просто у нее такая манера разговаривать. Все у нее котята, кисоньки и лапоньки.

Он включил музыку и спросил:

— Чаю или кофе, Танечка?

Тут я раскололась, что у меня совершенно случайно оказалась с собой бутылка вина:

— Вы не против выпить за то, чтобы мне наконец-то удалось уважить своего «мухоморного» дядьку? Ничего умнее я, к сожалению, не придумала. Но это не так уж и важно. Я думаю, что в данной ситуации он не отказался бы от вина даже в том случае, если бы я предложила отметить двухсотлетие граненого стакана.

— Как мило, Танечка. Я хотел вам предложить то же самое, но побоялся, что вы неверно это истолкуете и снова исчезнете, как мираж.

Илья поднялся с кресла и отправился на кухню. А я под предлогом того, что мне надо подправить косметику, принесла из прихожей свою сумочку.

Для того чтобы подольше задержать его на кухне, я заказала ему еще и кофе. Поэтому имела время достать все необходимое.

И пока варился кофе, в сотовом телефоне, оставленном хозяином на журнальном столике, мирно поселился «клоп».

Главное было сделано. Теперь можно было бы обойтись и без вина. Цель моего визита достигнута, но не уходить же сразу, если уж напросилась.

Пообщались мы с ним классно. Ничего такого, что было бы лишним для первого свидания, не произошло. Но кокетничала я напропалую и надежду на более тесный контакт в недалеком будущем ему оставила. Уж если вести двойную игру, то необходимо добиться полного доверия со стороны очаровашки. Мы условились, что вместе пойдем к Галине Николаевне с утра пораньше: он об этом договорится заранее. Наша с ним утренняя встреча должна произойти на нейтральной территории — в кафе на Московской.

На вечер был запланирован визит Галины Николаевны к моему «мухоморному» дядьке. Я буду ее сопровождать.

Илья, как «истинный джентльмен», собрался меня провожать, но я попросила вызвать такси.

До своей постели я добралась далеко за полночь. Заснула мгновенно, но не более чем через час проснулась вся в поту. Мне опять приснилась сумасшедшая старуха. Я снова была в той квартире у подруги детства. Мы сидели на кухне с Надей — так звали подругу — и пили чай.

Старуха ворвалась в комнату, словно вихрь. Халат распахнут, а ночная рубашка разорвана на груди.

— Там змеи! Они меня кусают, — прохрипела она.

— Какие змеи? Что ты, бабуля, загоняешься?

— Змеи. Видишь, кровь. — Она вытянула вперед левую руку. — Забинтуй.

Надя порылась в аптечке, достала бинт. Забинтовала ей пальцы.

— Ты сядь лучше, покушай. Успокойся. — Она обняла старуху за плечи.

Надя налила ей суп. Старуха села за стол и принялась есть, прижимая левую, «искусанную змеями», руку к груди.

Я сидела ни жива ни мертва. Мне было страшно. А старуха, отложив на время трапезу, схватила со стола нож правой рукой и, бросившись на меня, замахнулась со словами:

— А ты опять пришла, ведьма!

Я проснулась, когда нож вот-вот должен был в меня вонзиться.

Сердце неистово колотилось. Я села на постели:

— Фу, елки-моталки. Да что же это такое?

Сон как рукой сняло. Я решила подогреть себе молока.

Попив молока, я закурила.

— Странный сон. Уже вторую ночь не могу спать спокойно. Наверное, старею. Надо бросить кости.

Я поднялась и принесла вещие кости на кухню.

— Не спится мне, милые. Побеседуйте со мной, косточки. Подскажите, что происходит, — обратилась я к своим верным помощникам, перемешивая их.

Кости клацнули о пластиковую крышку стола:

20+25+8 — «Не позволяйте себе забыть прошлое, в противном случае вы совершите ошибку еще раз».

— М-м-м, — задумчиво пропела я. — Дело ясное, что дело темное. Вспомнить прошлое.

Я сложила кости в мешочек и задумалась.

Навязчиво повторяющийся сон, рекомендация костей не позволять себе забыть прошлое заставили мое серое вещество активизироваться. И я вспомнила. Это было так давно, что выветрилось из моей памяти.

Я знала эту сумасшедшую старуху. Она была бабушкой моей подруги Нади. Ее парализовало. Правая рука ее висела, как плеть. Но это тогда, когда она, что называется, была в себе. В эти моменты она меня обожала и очень приветствовала нашу с Надей дружбу.

Временами у бабы Жени, как говорится, ехала крыша. И вот тут начиналось. В такие моменты она меня считала ведьмой, которая приводит за собой в ее квартиру змей.

Я, как создание любознательное, пыталась найти к ней подход и в моменты помутнения ее рассудка. Иногда мне это удавалось. Уж очень интересно мне было знать, каким в эти моменты бабушка видит мир. Надя присоединялась ко мне. И мы, пряча улыбку, выспрашивали у старухи про ее видения.

Она поведала нам о змеином гнезде под ее кроватью:

— Там их тьма. Вишь, как руку покусали. Это все молодые змеи. А вот там есть одна старая змея — она меня никогда не трогает. Жалуется мне постоянно, что молодые ее замучили. А вот когда Хромой приходит, они все за ним — за ним по лестнице вниз так и покатятся… — Старуха говорила это с самым серьезным видом. А мы с Надей едва сдерживались, чтобы не расхохотаться.

Хромым баба Женя называла друга старшего Надиного брата, Саши. Тот действительно слегка прихрамывал.

А самым потрясающим в этой истории было то, что в моменты сдвига по фазе у старухи действовала парализованная рука! Она спокойно держала в ней ложку, потирала «искусанную змеями» левую руку.