Марина Серова - Небо с овчинку

Еще раз убедившись, что Степанов скорее всего причастен к убийству девушки, я перешла к решению вопроса о том, где теперь его искать.

После того, как я вычислила его друзей, он вряд ли решится еще раз среди них появиться. Хотя если подумать, то, коли до этого момента он жил у кого-то из них, сейчас он должен туда вернуться и забрать хоть самое необходимое из вещей. А значит, там его и…

Боясь зря потерять время, я бегом поспешила в тот же дом художника, который недавно покинула. Не сбавляя шага, я влетела по лестнице наверх, без стука распахнула незапертую дверь и ворвалась в комнату. В ней с очень задумчивыми и слегка расстроенными лицами сидели несколько мужчин средних лет и одна молодая женщина. Последняя была очень симпатичной, с длинными русыми волосами, волнообразно спадающими на плечи, красивой фигуркой, очертания которой подчеркивало длинное обтягивающее платье с глубоким вырезом. По всей видимости, она являлась моделью для этих странных художников.

При виде меня лица находившихся в комнате вытянулись, а глаза округлились. Не сомневаюсь, что все поняли, кто я такая, так как за время моего отсутствия тот, кто открывал мне дверь, наверняка им все уже доложил.

— Эй, вы, — отыскав его среди этого сборища, грозно произнесла я. — Вы меня обманули.

Мужчина испуганно затрясся:

— Я вас не обманывал, что вы такое говорите…

— Неужели? — рассвирепела я. — И Степанова тоже не вы о моем приходе предупредили? Не отпирайтесь, я не настолько глупа, чтобы вам поверить. Теперь мне от вас нужна некоторая информация. Полагаю, какая именно, объяснять не нужно.

— Мы ничего не знаем, — ответил провинившийся. — Это нас не касается.

Ничуть не поверив ему, я достала из сумки свой сотовый и, зажав его в руке на уровне груди, сказала:

— Вам решать: или вы на мои вопросы тут отвечаете, или все вместе едем в отдел. А там уж так легко отделаться вряд ли удастся, всех до одного проверим, может, что интересное и всплывет. Полагаю, что у вас тут далеко не все чисто.

Мужчины начали вопросительно переглядываться, а потом один из них, наиболее молодой и прилично одетый, сказал:

— Мы вас слушаем. Что вы хотите узнать?

— Ну вот, хоть один здравомыслящий человек нашелся, — похвалила я коллективного предателя и сразу перешла к расспросам: — У кого поселился Степанов? Кто из вас его приютил?

— Черепенко, — опустив глаза, тихо произнес парень.

— Предатель! — бросил своему молодому коллеге, зло фыркнув, тот, который носил эту фамилию, и выругался в сторону.

— Ну, ну, поспокойнее. Парень вам же лучше делает, — заступилась я за здравомыслящего, предположив, что ему и так после моего ухода достанется по полной программе. — Вы ему благодарны должны быть… Так, значит, Олег остановился у вас?

— Ну допустим. А что тут такого? — недовольно переспросил Черепенко и с неприязнью посмотрел на меня.

Сейчас он выглядел еще более отталкивающе, чем мне показалось сначала: рот искривился, лоб сморщился, а глаза сощурились, образуя огромные морщины на висках. Кожа у него была не просто смуглой, а с каким-то черновато-грязным отливом — ну прямо демон злобы, не иначе. У него и характер должен был быть таким же противным и стервозным, как и его внешний вид.

— А то, — ответила я, закончив с осмотром, — что вы являетесь нарушителем закона.

— С какой стати?

— Ну хотя бы с такой, что помогаете преступнику скрыться, — пояснила я, хотя в целом это и не требовалось. Люди здесь собрались неглупые, сами все понимали. — И вам это очень хорошо известно.

— Понятия не имею, о чем вы, — брезгливо усмехнулся мужчина, но все же отвел глаза в сторону. — Я всего лишь приютил у себя друга, которого выгнала из дома девушка. Что тут противозаконного?

— Не морочьте мне голову, Черепенко, иначе я с удовольствием позабочусь об обеспечении вам бесплатного жилища на длительное время.

— А вот не надо меня запугивать, не дитя. Не знаю я ничего о делах Степанова, он не рассказывал. Попросил приютить, я его принял, мне не жалко, остальное меня не касается.

— Где вы живете? — решив, что теперь Черепенко говорит правду, сразу спросила я.

Черепенко тяжело вздохнул, нехотя выдавил из себя адрес и добавил:

— Зря вы его ловите, не мог он плохого сделать.

— А это уж мне видней, — развернувшись к двери, ответила я.

Затем быстро покинула чудный дом, в котором собрались исключительно творческие люди, и, сев в свою «девяточку», покатила на поиски Степанова. Хотелось надеяться, что сам он хоть и доберется туда раньше, но пока будет собирать вещи, то да се… короче, у меня есть возможность застать парня на месте.

Так как неслась я на машине чуть ли не на всех парах, то до дома Черепенко доехала очень быстро. Это была старая девятиэтажка с тремя подъездами. Вокруг располагались точно такие же дома, ограничивая собой прямоугольник. Я подъехала к самому первому подъезду, оставила возле него машину и поспешила на поиски квартиры.

Она оказалась на втором этаже, и я остановилась перед деревянной дверью с крупной металлической ручкой. «Глазок» на двери отсутствовал, но зато над ней находилось большое окно, поднявшись до уровня которого находившийся внутри мог легко увидеть, кто пришел. Звонок, к моему удивлению, расположился не сбоку от двери, как обычно, а прямо на ней самой, а чуть выше его красовалась прибитая табличка с выведенной каллиграфическим почерком надписью: «Черепенко С. В.». Так что ошибиться дверью было буквально невозможно.

Насколько я заметила еще с улицы, на окнах данной квартиры имелись решетки, а потому, даже если бы кто-то захотел ее покинуть, единственным выходом ему могла служить дверь. Зная это, я не спешила врываться, стучать и требовать, чтобы мне открыли, а, наоборот, поднялась на одну площадку выше и стала ожидать, когда из квартиры кто-то выйдет или же в нее войдет. Для меня сейчас крайне важно было не спугнуть Степанова, единственного, кто мог что-то знать об исчезновении Ольги.

Я простояла на лестнице минут пять. Ничего не происходило, дверь оставалась неподвижной, а лестница пустынной. Я начала нервничать, но тут мое внимание привлек тихий и осторожный скрежет. Я напряглась. Ошибки быть не могло — кто-то пытался тихонько выскользнуть из квартиры Черепенко.

«Ну, ну, маленький, иди же, иди ко мне. Смелее, смелее, я тебя так жду, — мысленно поторапливала я Степанова. — Я так и надеюсь, что мы сейчас немного поговорим…»

Все стихло, и я, затаившись, поняла, что Степанов скорее всего выглянул на лестничную площадку и теперь осматривается и прислушивается. «Боится, гнида. Ну ничего, я ждать умею».

Вскоре послышались шаги, щелчок замка, и я увидела сбегавшую вниз мужскую фигуру с рюкзаком за плечами. Дальше медлить и чего-то ждать было нельзя, и я торопливо, но по возможности тихо тоже побежала вниз вслед за парнем. Беглец заметил меня только в тот момент, когда пытался высунуться, чтобы осмотреть двор из подъездной двери.