Евгений Сухов - Закодированная месть

– Насколько долго такая мера наказания, ваша честь? – уныло спросил адвокат.

– До тех самых пор, пока я не пойму, что господин Панкратов раскаялся.

С этой минуты за взрослением сына Никодим Панкратов будет вынужден наблюдать издалека.

В Нью-Йорке Никодим Панкратов пробыл еще четыре месяца.

Он потерял не только ребенка, но и социальный статус добропорядочного семьянина. Раскололась вдребезги его личная вселенная. Все его жизненные ориентиры, к которым он когда-то стремился, были опрокинуты, как кегли в кегельбане. Дважды Никодим пытался встретиться с сыном, но всякий раз его настойчивость прерывалась полицейскими, вызванными бывшей супругой по номеру экстренной службы. И оба раза ему пришлось просидеть в полицейском участке.

Сержант, оформлявший его задержание во второй раз, сочувственно произнес:

– Советую тебе больше не делать таких глупостей, парень. В третий раз ты можешь оказаться за решеткой. Это Америка, сынок! Здесь с тобой не станут вести разъяснительных бесед.

Следовало придумать нечто особенное, что придало бы его существованию смысл. И когда задумка оформилась в четко очерченный план, Никодим решил вернуться в Москву и навсегда оставить за спиной все сожаления.

Пришла пора действовать!

В Америке было одиннадцать часов утра. Можно сказать, самое рабочее время: все сотрудники давно на своих местах и даже успели выпить по чашке кофе, чтобы придать начинаниям дополнительный импульс. Так что время действовать наступило. Но для начала нужно позвонить бывшей женушке, поинтересоваться, как у нее дела, вряд ли она обрадуется его внезапному порыву, но пусть потерпит, ничего с ней не случится.

Быстро набрав номер, Никодим невольно принялся отсчитывать длинные гудки, после пятого произошло соединение и трубка отозвалась детским голосом:

– Ало!

– Артем! – невольно радостно воскликнул Никодим, узнав голос сына.

– Кто это? – заинтересованно спросил мальчик.

– Это же я, твой папа!

– Папа… – В голосе ребенка прозвучала некоторая растерянность.

– Как ты живешь, сынок? – растрогался Никодим. Голос сына показался ему повзрослевшим.

– Папа, я скучаю по тебе, забери меня. Я хочу жить с тобой…

– А как же мама, – не сразу нашелся Панкратов, проглотив горький ком. – Она же тебя очень любит и будет без тебя скучать.

– А разве ты меня уже не любишь? – потускневшим голосом спросил ребенок.

– Я тебя тоже очень люблю, ты же знаешь… Но я сейчас нахожусь далеко, в России. Я не могу к тебе сразу приехать.

– Папа, я подожду. Когда ты приедешь?

Никодим Панкратов с силой зажмурил глаза, не хватало еще разрыдаться прямо в трубку. Как же объяснить ребенку, что он не может его забрать? Ему даже запрещено его видеть, не то чтобы приближаться. И прежние встречи, случавшиеся подле детского сада, были незаконны и являлись весьма существенным предлогом, чтобы взять его под арест. Благо что об этих визитах не знает его прежняя суженая, а то наверняка устроила бы ему телефонный разгром.

– Я не могу сейчас приехать, – выдавил из себя Никодим. – Понимаешь… Сейчас у меня много работы. Я приеду, как только освобожусь, ты же уже большой, сам все понимаешь… Лучше расскажи, как ты поживаешь.

– Дядя Миша меня не любит и постоянно на меня кричит… А вчера поставил в угол, и я плакал… – Было слышно, как ребенок всхлипнул, невольно заставив родительское сердце сжаться от жалости.

Никодим скрипнул зубами, подавляя невольный вскрик: Маруся переживает новую любовь, так что теперь ей не до сына. Никодим остро почувствовал одиночество сына, собственно, как и свое. Они похожи не только внешне, у обоих обострено чувство справедливости.

– И за что он тебя наказал?

– За то, что я его не слушался. Он мне сказал идти спать, а я хотел смотреть мультики.

– Я заберу тебя оттуда, ты мне веришь?

– Да, папа.

– Только нужно немного подождать.

– А сколько нужно ждать?

– Может, месяц.

– Хорошо, папа… Пришла мама… Она меня зовет.

– Ты у меня хранить тайны умеешь?

– Да, папа.

– Не говори, что я тебе звонил.

– Хорошо.

– Вот и договорились!

Никодим Панкратов отключил телефон, невольно задержав взгляд на подрагивающих от волнения пальцах: прежде с ним подобного не случалось. Нужно немедленно поехать в Нью-Йорк и, наплевав на все запреты судей, набить Михаилу рожу! Нет, пожалуй, так поступать не стоит, его сразу упрячут за решетку (и надолго!), нужно придумать что-нибудь похитрее, если хотите, поизощреннее, чтобы комар носа не подточил.

Дела о разводе в Нью-Йорке находятся в юрисдикции верховного суда штата, вот с него и следует начать. Без особого труда Никодим проник в базу данных верховного суда и отыскал судью Мартиса. В его персональном деле было указано много полезной информации, в том числе и тот факт, что он является старинным клиентом банка «Империал». Вот оно как, держит свои денежки в одном из самых защищенных банков Америки. Чего же это он так опасается?

Теперь на очереди база данных городского суда. Какой пустяк – на пути всего-то две степени защиты, весьма давно устаревших, вирусный червь пробьет их в течение нескольких минут, предоставив информацию обо всех судьях сразу! Вот только все судьи ему как-то без надобности, чего загружать компьютерную память лишней информацией, а вот конкретного судью по семейным делам, Митчелла, занимавшегося правами на посещения, вот это будет в самую точку. Откуда у него такое право – лишать его возможности видеться с сыном, хотя бы раз в неделю? Это жестоко! Интересно, в каком банке у него вклады? И здесь банк «Империал»! Приятный сюрприз. Видно, в судебной системе этот банк пользуется солидной репутацией, что ж, придется подмочить ему реноме, а судьям дать повод к разочарованию. «Интересно было бы взглянуть на их физиономии, когда они обнаружат пропажу кровных денежек со своих счетов!» – мечтательно подумал Никифоров.

Справившись еще с одним делом, Никодим позвонил в Германию Виталию, тот отозвался быстро, как будто бы караулил его звонок у аппарата.

– Привет, как ты там себя чувствуешь на загнивающем Западе? – спросил Никодим.

Телефонные мембраны донесли до его слуха вздох, прозвучавший за тысячи километров.

– А как еще может чувствовать себя среднестатистический безработный? На работу ходить не нужно, знай себе отлеживайся, обжирайся!

Панкратов невольно хмыкнул, после чего едко отвечал:

– Трудно тебя представить спящим в какой-нибудь раздолбанной картонной коробке. Тем более что счет в банке тебе позволяет проживать в собственной квартире. Такой счет со многими нолями еще не у каждого работающего отыщется.