Евгений Сухов - Закодированная месть

– Подскажу, не сомневайся. Знаешь, сам хочу вырваться из этой нищеты. Вроде бы работаю по двадцать часов в день, а даже на сигареты порой не хватает. А тут хапну за один раз и съеду куда-нибудь подальше.

– Ты это очень хорошо придумал. Так, когда мы начнем?

– Информацию полную о банке нужно получить. Программу составить.

– А дальше что?

– Дальше созданная программа взломает защиту и прочитает все счета клиентов банка. Нам останется только набирать номера счетов и отправлять деньги в другие банки.

– Сколько тебе на это потребуется?

– Трудно сказать, может, пару дней, а может, немногим побольше.

– Хотелось бы немного побыстрее, – задумчиво проговорил Гуревич, размышляя о чем-то своем.

– Только для этого нужно еще одно обстоятельство.

– Так… Какое же? – заинтересовался Гуревич. – Говори, теперь мы с тобой одна команда. Все, что в моих силах, я сделаю. Знаешь, у меня нюх на серьезные вещи.

– Мне бы сосредоточиться не мешало, тут полный покой нужен. Одиночество, если хочешь.

– Ах вот ты о чем… – Гуревич поднялся с дивана, скрипнув пружинами. – Ладно, я пойду. Ты давай составляй программу, какую там нужно, а потом обговорим более детально. Так когда мне подойти?

– Где-нибудь дня через три.

– Договорились.

– Я у тебя вот что хотел спросить, ты не знаешь, где Жанна? Я к ней заходил на работу, но ее не было.

– Жанна? – пожал плечами Гуревич. – Нет, не знаю, она меня больше не интересует. У меня она не появляется. Исчезла, и все, даже в известность не поставила. Так что ее пришлось уволить, мне прогульщицы не нужны. – Широко улыбнувшись, продолжил: – Ты что, на нее всерьез, что ли, запал? – Никодим нахмурился. – Забудь ее! Найдешь себя другую. Такая, как она, сдаст тебя с потрохами! – Заметив перемену в его настроении, Гуревич сказал: – Не буду тебе мешать, как говорится, буду на связи.

Закрыв за Слоном дверь, Панкратов вернулся к компьютеру. С заставки за ним по-прежнему наблюдал неунывающий Томми Харрисон и, кажется, подсмеивался над его затеей. Они научились понимать друг друга даже без слов. Наверняка приятели Томми удивились бы, увидев у него личную фотографию компьютерного гения. Невольно возник бы вопрос: каким образом ему удалось ее заполучить?

Никодим вновь вошел на сайт банка «Империал» и активизировал закладку, внедренную в операционную память. Закладка представляла собой измененный фрагмент табличного процессора и теперь служила для перехвата паролей и кодов. А вот уже по табличному процессору в случае необходимости можно будет отправить поток вирусов, способных торпедировать систему защиты.

– Пошла, родимая! – стиснул зубы Никодим и дважды щелкнул мышкой.

Он чувствовал себя в Интернете столь же уверенно, как пятилетний малыш во дворовой песочнице.

Виталий не любил Берлин. И поди тут разберись во фрейдовских глубинных мотивах столь неожиданного чувства. Может, это вышло потому, что его прадед сгинул где-то на подступах к Берлину и вместе с другими, такими же невезучими, как и он сам, был похоронен в большой братской могиле. Года три назад он пытался отыскать захоронение, в котором покоился дед, но не получилось. Винить в этом немцев было бы неправильно – в отличие от братьев по социалистическому лагерю они не надругались ни над одним могильным камнем и содержали кладбища в надлежащей чистоте, как если бы под ровными аккуратными холмиками лежали их собственные сограждане. Вероятно, о месте упокоения прадеда он получил неточную информацию и разыскивал его не в том месте. А прадед лежал под другой фамилией, таких случаев тоже немало.

Возможно, нелюбовь к Берлину вытекала из того, что город казался Виталию чрезмерно большим, а сам он, выросший в провинции в небольшом поселке, так и не сумел привыкнуть к таким масштабам и продолжал обожать тихие спокойные районы с небольшими двориками, где каждый человек был на виду. Берлин казался ему шумным, нервным, суетливым и, конечно же, грязным, где едва ли не каждый прохожий норовит швырнуть на асфальт или бумагу от гамбургера, или пустую пачку от сигарет.

После посещения Берлина Виталий всякий раз невероятно уставал, а ноги даже после пятнадцатиминутного хождения по мостовым наливались чугунной тяжестью. Этот город просто вытягивал из него все жизненные соки, а потому в Берлин Виталий наведывался лишь в силу острой необходимости.

Сейчас как раз был тот самый случай.

В Берлин Виталий приехал поздним вечером, когда все банки и магазины были уже закрыты. Работали только рестораны, где можно было вкусно перекусить и неплохо провести время. Одно из таких заведений, с многообещающим названием «Планида», располагалось в районе Митте близ Александрплац. И после некоторого колебания, Виталий направился в его сторону.

Напротив входных дверей размещалась небольшая сцена, на которой две молодые девушки в коротких черных искрящихся платьях играли на скрипках что-то энергичное. Подле подмостков небольшая площадка для желающих потанцевать – таких набралось немного, они лениво шевелили ногами, как если бы готовились к ночному марафону.

Заняв свободный столик, Виталий заказал мюнхенские сосиски, жареную картошку и бокал красного вина. Все привычное, никаких экспериментов. Для русского желудка такая еда в самый раз. Вот если еще зелени насыплют горкой, тогда получат дополнительное вознаграждение. Не разочаровали: был лучок, зеленый горошек, спаржа, все как положено! Еда должна радовать глаз, а потому без зеленых красок никак не обойтись! Немного попозже можно будет заказать коньячку, так сказать, для поднятия тонуса. Последние три дня он ни в чем себе не отказывал, дела шли споро, так что жаловаться было грех.

Внимательно осмотрел присутствующих. Большая часть сидела в одиночестве – видно, завсегдатаи, пришли в ресторан для того, чтобы послушать музыку. Рядом со сценой, выставив вперед длинные ноги, сидела брюнетка в длинном темно-синем платье; распущенные черные волосы покоились на ее узеньких плечах, небрежно спадали на высокую грудь. Спину девушка держала прямо и, слегка приподняв голову, смотрела прямо перед собой, наверняка отчетливо осознавая, что у нее красивый профиль. А небольшая горбинка на тонком носу только добавляла ей очарования.

Последнее время Виталий не обременял себя длительными отношениями с барышнями, осознавая, что в нем вырабатывается комплекс холостяка: не нужно было под кого-то подстраиваться, внимать чьим-то речам, выслушивать капризы, реагировать на обиды. И самое главное, он мог распоряжаться своим временем, как ему заблагорассудится.

– Молодой человек, у вас здесь свободно? – услышал Виталий за спиной женский голос.