Ольга Володарская - Красавица-чудовище

– Разделяю ваше отношение. А кто этот мужчина, вы не в курсе? – спросил Карели, кивком указав на улыбчивого парня.

– Нет. Впервые вижу.

– Странный какой.

– Согласна с вами.

– Пойду с ним побеседую. А к вам еще вернусь, хорошо?

Виола кивнула. Проводив Карели взглядом, она вернулась на свое место, которое, к счастью, никто не занял.

Кир смотрел на людей, снующих вокруг гроба, и недоумевал. Что с ними такое? Почему они плачут? Неужели не понимают, что нужно радоваться – Красотуля попала туда, откуда пришла…

На небо.

Чистый ангел вернулся домой…

«Ты и сейчас похожа на ангела, – мысленно обращался к Олесе Кир. – Твои руки в облаке белых кружев точно сложенные крылья… Ах, если бы еще разлетелась эта воронья стая, оставив нас с тобой наедине…»

– Здравствуйте, – услышал Кир голос над ухом и вздрогнул. Как оказалось, пока он разговаривал с Олесей, к нему подошел какой-то мужчина.

– Здравствуйте, – растерянно проговорил Кир. Он никого из присутствующих не знал и не ожидал того, что к нему кто-то обратится.

– Я из полиции. – Мужчина показал удостоверение. – Майор Карели. А кто вы?

– Меня зовут Кирилл Самсонов. Но документов я вам, увы, не могу показать. При мне их нет.

– Кем вы приходитесь покойной?

– Другом.

– Насколько близким?

– Пожалуй, самым близким.

– Как-то странно в таком случае вы реагируете на смерть лучшей подруги.

– В чем странность?

– Вы улыбаетесь.

– А, вот вы о чем… У меня повреждение лицевого нерва. Как раз в области рта. Поэтому я улыбаюсь, даже когда плачу.

– Но вы и не плачете.

– Нет.

– Да и одеты несоответствующе…

На Кире была белоснежная рубашка, синий галстук и голубые брюки.

– Не хотел сливаться с вороньей стаей, – пожал плечами молодой человек. – Вам не кажется, что все эти люди похожи на крылатых падальщиков, что слетаются, чтоб поживиться мертвечиной?

Майор посмотрел на него с неодобрением и с нажимом проговорил:

– Мне кажется, они похожи на скорбящих людей, которые соблюдают похоронные традиции. Тогда как вы, ближайший ее друг, вырядились как клерк, явившийся на торжественное вручение премиальных конвертов.

– Если вы упомянули традиции, хочу напомнить или просветить, если вы не в курсе, что во многих уголках мира именно белый считается цветом траура. А в некоторых странах на погребальных церемониях не принято плакать и горевать, потому что человек не умирает, он перерождается.

– Вы в это верите?

– Да.

– То есть сейчас вы не горюете?

– Не сильно. Я знаю, что Олеся на небесах. И там ей хорошо. А когда она заскучает и ей захочется снова вернуться в наш грешный мир, ее душа войдет в чье-то крохотное тельце, и на свет появится новый человечек… – Кир, заметив, как дернулся рот Карели, поспешно добавил: – Только не надо причислять меня к сумасшедшим лишь потому, что я верю в переселение душ.

– А я вас причисляю не к ним… Хотя и это не исключаю.

– Если вы намекаете на то, что я стал подозреваемым…

– Да. Я открытым текстом вам скажу это!

– Никогда… Слышите? Никогда я не причинил бы Олесе вреда.

Но его слова особого впечатления на полицейского не произвели. Он достал из большущего нагрудного кармана своей рубахи старенький КПК и, вытащив стилос, стал водить им по экрану.

– Как вы записаны в телефонном справочнике Красотули, не знаете?

– Меня там вообще нет.

– Как так?

– Очень просто. Она помнила мой номер наизусть.

– Хорошо. Тогда скажите, каков он.

Кир продиктовал.

– Минутку… – Карели стал просматривать какие-то файлы. По всей видимости, распечатку звонков с Олесиного мобильного. – Нечасто вы связывались со своей ближайшей подругой. За месяц всего дважды.

– В этом не было нужды. Она приезжала ко мне без звонка, зная, что после одиннадцати вечера я всегда дома и безумно ей рад.

– Послушайте, Кирилл… Как вас по батюшке?

– Без батюшки давайте. Мне всего двадцать два.

– Хорошо, как скажете. Кирилл, а не побеседовать ли нам тет-а-тет в каком-нибудь более подходящем месте?

– Я не возражаю.

– После погребения я подойду к вам и…

– Я не останусь. С Олесей я уже простился. Больше находиться здесь не вижу смысла.

– Ладно, давайте уйдем вместе. Если что, я успею вернуться.

Майор направился к выходу, предлагая Киру следовать за собой.

Пока они шли к дверям, все на них пялились. Вернее, на Кира. Но его внимание привлек лишь один человек. Женщина с темными волосами. Он узнал ее по описанию. Это была Виола. Единственная из «друзей», о которых Красотуля рассказала Киру. Она показалась ему некрасивой. Даже уродливой. Хотя никаких физических недостатков на ее лице не осталось.

Кир был разочарован! Олеся так эту Виолу нахваливала…

– Вы не голодны? – спросил у Кира майор. – Время обеда, и у меня живот урчать начинает.

– Я не голоден. Но попил бы чего-нибудь.

– Давайте в кафе зайдем. Видел неподалеку, с виду приличное.

Кир послушно шел за полицейским. Лучше сейчас побеседовать с Карели, чем потом с кем-то из его коллег. У этого хотя бы лицо на человеческое похоже, не то что у некоторых – чистые бульдоги. Кир не боялся полицейских, но старался избегать их. Считал, что общение с людьми, у которых повреждена карма (а у бульдогов она повреждена точно), дурно влияет и на его собственную.

Они зашли в заведение, заняли свободный столик. К ним тут же подскочила симпатичная официантка в клетчатом переднике. Пока майор листал меню, Кир сделал заказ:

– Мне, пожалуйста, стакан молока.

– Ой… А у нас нет.

– Девушка, милая, такого не может быть. Если вы подаете кофе с молоком, то оно должно быть в наличии.

– Кофе у нас со сливками.

– Значит, так и нужно писать. Тогда простой воды без газа, пожалуйста.

– Все?

– Все.

– А мне блинчики с мясом, – принял эстафету Карели. – Две порции, очень я их люблю. И чай черный с лимоном.

Девушка записала и унеслась. Карели подпер щеку кулаком и произнес:

– Итак?

– Что вы хотите узнать?

– Для начала скажите, где и когда вы познакомились с Красотулей.

– На детской площадке. Нам тогда было по восемь. Она висела на турнике вниз головой. А я сидел на лавочке, читал. И вдруг смотрю, девочка разгибает ноги и начинает падать вниз. Я перепугался и кинулся к ней на помощь. Но «акробатка» ловко приземлилась на вытянутые руки. Она была очень спортивной, гибкой. Настоящая обезьянка. Лучше любого мальчишки по деревьям лазила. Я был прямой ее противоположностью – настоящий увалень. Зато умный. А Олеся плохо училась. И я стал ей помогать с уроками.

– Вы учились в одном классе?

– Нет. Даже в разных школах. Но виделись часто.

– Вы были в нее влюблены?

– Не скрою, в начальной школе да. А потом мне другая девочка понравилась, и я стал воспринимать Олесю только как подружку.