Ирина Градова - Венчальное кольцо Нибелунгов

– Но если она все рассказала, то ты в курсе, что она боролась с Павлом. Пистолет случайно оказался у нее в руке…

– А вот и нет! – прервал ее Женька. – Я сказал – с близкого расстояния, но не в упор. Кто бы из этих двоих ни стрелял в Каюрова, он имел намерение попасть!

– Это значит, что, несмотря на признание Алины, с Туполева ты обвинения не снимаешь?

– Я думаю, пистолет был в его руке, но вдохновителем операции по избавлению от мужа являлась Каюрова. Очень удобно: бедная слепая женщина, известная певица – как она могла убить? Да ни за что! Газеты едят нас поедом. Теперь, когда оба признают себя виновными, следствие застопорится: признание двоих равносильно отсутствию какого-либо признания!

Рита помнила этот закон с университетских времен. Преподаватель привел им в пример круговую поруку. Она бывает двух видов. В первом случае все, замешанные в преступлении, не признают свою причастность и выгораживают друг друга, руководствуясь приемом «тотального отрицания». Если в цепи отсутствует слабое звено, то разбить круговую поруку и выяснить истину при отсутствии прямых улик практически невозможно. Правда в том, что слабое звено обычно удается найти. Для этого используются различные технологии – от простого давления до физических пыток. Вторая разновидность круговой поруки – тотальное признание. Она встречается гораздо реже, и давление в этом случае не имеет смысла, так как все причастные к преступлению признают вину, но отрицают сговор. В Древнем Риме толпа, разъяренная принятием нового налогового законодательства, напала на сенатора, отстаивавшего его, и буквально разорвала на части. Когда дошло до судебного разбирательства, каждый, вместо того чтобы пытаться свалить вину на другого, произносил только одну фразу: «Я убил сенатора!» Так как в разборке принимали участие больше пятидесяти человек и не удалось выяснить, кем был нанесен смертельный удар, ни один из участников трагедии не понес наказания. Признание всех явилось отрицанием вины каждого в отдельности. Но ни Алина, ни Геннадий не учились на юрфаке. Они вообще не имели отношения к правоохранительной системе. Глупо подозревать, что они воспользовались уловкой, чтобы сбить следствие с толку!

– Тогда скажи мне, почему тебя не устраивает версия о самообороне, – попросила Рита. – На костяшках пальцев убитого обнаружены ссадины. Он с кем-то дрался!

– Не с кем-то, а с Туполевым. Кстати, он этого и не отрицает! Говорит, Каюров напал первым, но пистолет оказался в руке у парня, а не у Павла. Туполев пришел к нему в офис, а не наоборот, значит, он имел определенные намерения. Самооборона, скорее всего, имела место со стороны жертвы, а не нападавшего.

– Зачем драться, если Туполев пришел убивать? Он мог застрелить Каюрова!

– Возможно, они с Алиной не собирались действовать настолько грубо? Может, они намеревались обездвижить его, а потом сбросить в реку – откуда мне знать? Хорошенький такой несчастный случай, и ни один из них не имел бы отношения к происшедшему. Но Туполев решил перестраховаться и взял с собой оружие. Каюров не сдался без боя и схлопотал пулю. История Алины частично подтверждается: на руке Каюрова присутствует след от укуса. Это говорит в пользу сговора.

– Твоя теория гроша ломаного не стоит, – покачала головой Рита. – Если Алина и Геннадий хотели избавиться от тела, то почему бросили Павла, не проверив, мертв ли он? Что могло помешать им завершить начатое?

– Возможно, появление уборщиков. Или они решили, что так даже лучше, ведь на Алину охотится маньяк ! В Каюрова однажды стреляли, но он легко отделался. Не уверен, что маньяк вообще существует: скорее всего, имела место искусная инсценировка, так сказать, артподготовка перед реальным убийством. Почему бы не провернуть дельце так, словно пресловутый маньяк решил завершить начатое? Поэтому тело оставили лежать в офисе, а Каюрова и Туполев скрылись с места преступления.

– Это попахивает Агатой Кристи! – фыркнула Рита. – Слишком уж хитроумно!

– Хочешь совет, Марго? Советую убедить твоих клиентов, чтобы один из них отказался от показаний. Если этого не произойдет, а я докажу наличие преступного сговора, то ты, как адвокат, пожнешь последствия на суде!

Преступный сговор означал автоматическое, причем весьма значительное, увеличение срока заключения в случае, если вина подсудимых будет доказана, и Рита это отлично сознавала.

– Но как же быть с орудием преступления? – спросила она. – Насколько я понимаю, его не нашли?

– Это дело времени, – поморщился Фисуненко. – Кстати, на имя Каюрова никакой пистолет не зарегистрирован.

– В наши опасные времена это ни о чем не говорит! – парировала Рита. – Сейчас любой, кто захочет, имеет возможность купить оружие, если у него есть деньги и связи. А у Туполева есть пистолет?

– Зарегистрирован ли на него ствол, ты имеешь в виду?

Вопрос приятеля сказал ей именно то, что она надеялась услышать. Значит, их с Павлом шансы сравнялись: пистолет мог принадлежать как одному, так и другому, а при отсутствии орудия преступления для суда выводы следователя ценности не представляют.

– Ты понимаешь, что без пистолета шансы привлечь к суду Каюрову или Туполева ничтожны? – спросила она.

– Шансы доказать их невиновность, на мой взгляд, еще незначительнее. Но следствие не закончено, а ты меня знаешь: я не передам дело в суд, если не буду на сто процентов уверен в своей правоте!

Слава богу, это правда: Женька не станет подтасовывать улики.

– Воспользуйся моим советом, – добавил он. – Спаси хотя бы одного, и пусть второй…

Зазвонил ее мобильный.

– Ответь, – посоветовал Женька. – А я пока чаю, что ли, вскипячу?

Номер оказался незнакомый.

– Маргарита Григорьевна? – спросил женский голос. – Вы только не волнуйтесь, но дело в вашем муже.

– Что случилось?

– У него сердечный приступ…

– Что?! – не поверила Рита. – Утром он был в порядке!

– Мне очень жаль. Его увезли во вторую больницу, в кардиологию…

Женский голос еще что-то говорил, но Рита уже не слушала. Они с Игорем прекрасно провели вчерашний вечер, ночь и утро, и он чувствовал себя превосходно! Что могло произойти?

Рита домчалась до больницы в рекордные сроки. Там подтвердили, что Байрамов и в самом деле находится в кардиологии, но уже не в интенсивной терапии, а в палате. Войдя туда, Рита застыла на пороге: Игорь сидел на койке и разговаривал с кем-то по телефону. Он был полностью одет.

– Что происходит?! – пробормотала она.

– Я перезвоню, – сказал Байрамов собеседнику и дал отбой. – Ну, даже не знаю, что тебе сказать. Сначала я узнаю, что у меня инфаркт, но потом диагноз не подтверждается.

– Это же прекрасно!