Евгения Грановская - Невидимые силы

Настя побежала выполнять распоряжение. Вскоре она вернулась, неся все, что перечислила Маша. А та уже хлопотала возле испанца.

— Разрежь ему одежду! — приказала она Насте.

Настя так и сделала. Вместе они осторожно освободили торс испанца от лоскутов ткани. Стройный и гибкий, Мигель словно состоял из одних только мускулов и сухожилий. На вид ему было лет тридцать, но кожа у него была очень нежная, а грудь абсолютно безволосая.

Смочив ватный тампон перекисью водорода, Маша осторожно провела им по груди испанца. Входное отверстие от пули «уставилось» на Машу, словно багровый, затекший кровью глаз.

— Выглядит ужасно, — тихо сказала она. — Настя, подай водку.

Испанец открыл глаза и посмотрел на бутылку, которую держала в руках Лаврова.

— Что это? — хрипло спросил он.

— Водка, — ответила Маша. — Пейте!

Испанец послушно открыл рот и сделал несколько глотков.

— Настя, держи ему руки. И держи так крепко, как только сможешь.

— Это не понадобится, — не открывая глаз, пробормотал испанец. — Я не буду двигаться, пока вы мне не позволите.

— Ладно. Но все равно держи.

Настя взяла Мигеля за запястья и сжала их.

— Начинаем, — проговорила Маша и занесла нож.

Пока Маша пыталась достать пулю, испанец, вопреки ее ожиданиям, не стонал и не метался. Закусив губу и закрыв глаза, он словно оцепенел. Выглядело это так странно, что Маша забеспокоилась.

— Проверь ему пульс! — взволнованно попросила она Настю.

Та переместила палец Мигелю на артерию.

— Ровный, — сказала она после паузы. — Ударов шестьдесят в минуту.

— Странно, — удивленно произнесла Маша. — Он выглядит слишком смирным.

Настя усмехнулась:

— Этот парень умеет терпеть боль.

Вскоре пуля, темная и окровавленная, лежала на блюдце, а Маша взялась за иглу и капроновую нить. Зашивать раны она умела и действовала профессионально и уверенно.

Когда рана была зашита, Маша принесла из аптечки ампулу флуимуцила и шприц-пистолет.

— Антибиотик, — пояснила она. — Чтобы заражения не было.

Сделав Мигелю укол, Маша взяла бутылку с водкой, поднесла к губам и сделала пару хороших глотков. Закашлялась и вытерла выступившие на глазах слезы.

— Какая гадость, — сдавленно пробормотала она. — И как только мужики ее пьют? — Затем посмотрела на Настю и устало сказала: — Я сделала все, что могла, но твой друг все еще в опасности.

Настя выпустила руки испанца из своих побелевших, затекших пальцев и выпрямилась.

— Маша, спасибо, что помогла.

— Нужно быть сумасшедшей, чтобы помогать вам в этом. — Маша взяла со стола салфетку и, вытирая руки, посмотрела на испанца. — Сама не верю, что я это сделала. Если он умрет, нас обеих посадят.

— Он не умрет, — возразила Настя. — Он умеет держаться за жизнь. Ты уж мне поверь.

Пятнадцать минут спустя, укрыв спящего Мигеля пледом и выключив свет, Маша и Настя перебрались на кухню, чтобы выпить кофе и прийти в себя.

Маша курила тонкую сигаретку. Она все еще была бледна, но выглядела уже гораздо лучше, чем сразу после операции.

— Странно, — сказала она, глядя, как дымок белесым облачком развеивается в воздухе. — Я сегодня прооперировала человека, достала у него из груди пулю. Он все еще может умереть, но мне почти не страшно, и я ни о чем не жалею. — Она перевела взгляд на Настю и добавила: — Знаешь, как только он сказал мне, что у меня все получится, страх тут же ушел.

— Мой друг — необычный человек, — проговорила Настя.

— Это я уже поняла… — Маша чуть прищурилась. — Может, расскажешь мне про него подробнее?

— Может, и расскажу. Но сейчас как-то не хочется. Слушай, а я не знала, что ты куришь.

— Так, иногда. Чтобы снять напряжение.

Маша посмотрела на недокуренную сигарету, нахмурилась и вдавила ее в пепельницу.

Настя вдруг почувствовала голодный спазм в желудке. Вероятно, приключения отняли у нее слишком много энергии.

— Машка, у тебя есть чего-нибудь пожевать? — спросила она у подруги.

— У меня в холодильнике таракан повесился, — со вздохом ответила та. — Жрать вообще нечего.

— Может, закажем пиццу на дом?

— А у тебя бабки на это есть? Она ж у них рублей шестьсот стоит.

— Нет, — покачала головой Настя.

— Вот именно. Да и мало ее, одной на всех… — Маша на секунду задумалась. — Тогда знаешь что… Я сейчас поскребу по сусекам — рублей триста-четыреста, думаю, наскребу. Сбегаю вниз, у меня тут магазин рядом, куплю ту же пиццу за двести рублей, и еще на сосиски с хлебом останется. И на воду. Я из крана не пью.

— О’кей, только я пойду с тобой, — сказала Настя. — А то мало ли что.

— Не выдумывай, — возразила Маша. — А если с твоим испашкой что-нибудь случится? С дивана грохнется, и рана у него откроется? Или еще что-нибудь. Нет, подруга, ты сиди здесь и следи за своим Че Геварой.

— Ладно, — нехотя согласилась Настя. — Кстати, Че Гевара был из Латинской Америки, а не из Испании.

— Рада за него, — съехидничала Маша, поднимаясь из-за стола. — Все, я пошла, а ты следи!

Магазинчик был сразу за домом. Отстояв очередь, в которой преобладали сердитые пенсионерки и страждущие пива подростки, и расплатившись с кассиршей, Маша вышла на улицу и с удивлением увидела, что уже совсем стемнело.

На улице было безлюдно. Фонари горели даже не через один, а гораздо реже. Дойдя до угла дома, девушка опустила пакет и пятилитровую бутылку с водой на асфальт, чтобы немного перевести дух.

— Разве можно красивой девушке так надрываться? — произнес у нее за спиной вежливый мужской голос. — Разрешите, я помогу?

Маша резко обернулась и увидела высокого молодого мужчину, стоящего под фонарем.

— Спасибо, — дрогнувшим голосом пробормотала она. — Но я справлюсь сама.

— Вы меня боитесь? Напрасно. Чтобы узнать человека получше, достаточно просто посмотреть ему в глаза.

Одетый в длинный плащ мужчина выдвинулся из тени, и Маша увидела его лицо. Оно было прекрасно. Молодое, слегка бледное, с твердо очерченными губами и темными глазами, которые глядели на нее спокойно и участливо.

Маша смотрела незнакомцу в глаза всего несколько секунд и вдруг поняла, что теряется, тонет в этом бездонном взгляде. Мужчина неторопливо подошел к ней вплотную, остановился и обнял ее за талию. Потом, продолжая смотреть ей в глаза, поднял правую руку и погладил Машу по волосам.

— У меня такое чувство, будто мы знакомы целую вечность, — мягко проговорил он, и от звуков его голоса девушка почувствовала приятное волнение.

Незнакомец провел ладонью по ее щеке. Прикосновение было таким нежным, что Маша невольно улыбнулась и слегка склонила голову, как бы ластясь к этой удивительной руке с длинными сильными пальцами.