Марина Серова - Опасная связь

— У вас не найдется сигареты? — попросила она неожиданно охрипшим голосом.

Я достала пачку и положила на стол.

Валя жадно закурила, глубоко затягиваясь.

— Откуда вам это известно? — спросила она без прежней доверительности в голосе.

— Работа такая, — уклончиво ответила я. — Мне полагается знать все, что от меня хотят скрыть.

— Нелегко быть ищейкой, — нехорошо усмехнулась Багрицкая.

Меня не покидало ощущение, что я присутствую на очень профессиональном представлении в театре одного актера.

Который разыгрывает спектакль для одного зрителя.

— Знаете, Валя, — задумчиво сказала я, глядя ей прямо в глаза, — а мне сдается, что…

Я не успела закончить фразу.

В полупустом кафе прибавилось посетителей.

И каких!

Куда там Босху!

В его самых жутких кошмарах трудно было бы отыскать такие типажи.

Двое отвратительных хануриков — один голый по пояс, другой с выпученными глазами — втащили в зал за шиворот пьянчужку, загромождавшего вход.

— Вика, твоего привели! — исторг из себя подобие человеческой речи один из них.

Продавщица оживилась.

— Молодцы! А то я гляжу — нет его и нет… Куда запропастился? Покормить вас, ребята? — радостно предложила она прибывшим.

— А то! — подмигнул ей полуголый мужик.

— Сейчас-сейчас, — засуетилась она.

Покормить?

Значит, у нее есть еда?

Не в силах сдержать свой порыв, я вскочила с места.

— Сейчас я вас покормлю, соколики, — приговаривала продавщица.

При этом она плескала в стаканы водку из двухлитровой бутыли местного разлива.

Закончив эту процедуру, тетка звонко водрузила граненые посудины на стойку.

Крякая и радуясь, мужики подскочили к вожделенному напитку.

Немедленно опрокинув в себя содержимое стаканов, они по очереди чмокнули буфетчицу в щеки.

Никакой еды в поле моего зрения не обнаруживалось.

Наверное, слово «покормить» имело здесь вполне определенное значение.

К сожалению, отличающееся от общепринятого.

— А вот и девочки, — угрожающе покачнувшись, изрек полуголый.

При этом он глядел в нашу сторону.

— Вроде молоденькие, — произнес его товарищ и направился к нам.

Но планета в эту минуту слишком быстро вращалась у него под ногами.

Не добредя несколько шагов до намеченной цели, он рухнул к ногам Валентины. Она вскочила и с омерзением уставилась на пытающегося подняться с четверенек мужчину.

— Пойдемте отсюда, прошу вас! — устремилась она ко мне. — Поговорим на улице!

Я подхватила ее под руку, и мы ринулись к выходу.

— Как вам пришла в голову идея назначить встречу в таком ужасном месте? — поинтересовалась Валя, открывая входную дверь.

— Но я же незнакома с реалиями вашего города… — начала я оправдываться и тут же была вынуждена оборвать начатую фразу.

Слева от входа, прямо под навесом, стоял Роман Геннадьевич Веретенников.

Он насмешливо смотрел на наше бегство из этого злачного места.

— Хорошо посидели? Как напитки? — насмешливо поинтересовался он. — Меню было пристойным?

Упоминание о еде чуть не свалило меня в обморок.

— Вы нас подкараулили? — напрямик спросила я. — Или Багрицкая рассказала вам о нашей будущей встрече, когда вы наблюдали за ее избиением?

Веретенников лишь улыбнулся.

— Вы позволяли Бережкову бить девушку у вас на глазах, — укорила я коммерческого директора «Рамиуса».

На этот раз Роман Геннадьевич искренне удивился.

— Вы… вы защищаете эту кобру? — он ткнул пальцем в лоб Валентине. — Да это же настоящая эсэсовка! Прошла такую школу у Раисы, что держала в трепете всю фирму. Вы не представляете, как она измывалась над бедным беззащитным Бережковым, над его полнотой! Это был ад, самый настоящий ад! И этому пришел конец.

Веретенников повернулся ко мне и счел нужным пожаловаться:

— Представляете? Я вынужден был носить кофе собственной секретарше!

— Сволочь, — прошипела Валентина. — Будь Раиса жива…

— Слава богу, она мертва, — отрезал Веретенников.

Он поиграл желваками и снова посмотрел на меня.

— «Рамиус» дышит на ладан, госпожа Иванова. Эта мымра, покойница, тратила все деньги только на себя, на свои прихоти. Она нас разорила. Или почти разорила.

— Ром-ма, — угрожающе проговорила Багрицкая. — А ведь ты тоже почти покойник. Жаль, что я не настояла на твоем увольнении. Раиса бы меня послушала.

— Вот, — Веретенников показал ей большую фигу. — Тогда бы «Рамиус» уже давным-давно лопнул.

Багрицкая в эти мгновения ни капли не напоминала прежнюю Валентину.

Злость редко украшает человека.

А с Вали сейчас можно было бы запросто писать типический портрет фурии.

— Ненавижу, — устало простонала она. — Подонки и ничтожества. Что ты, что Бережков.

— Ах так! — задохнулся от гнева Роман Геннадьевич. — А ты… что ты куришь, а?

Он вырвал у нее изо рта сигарету и потряс ею перед моим носом.

— Видели, да? Первый раз в жизни вижу, чтобы эта сука курила сигареты.

Веретенников вырвал у Багрицкой сумочку.

Быстро раскрыв ее, он торжествующе ткнул мне в нос какой-то упаковкой.

— Вот, полюбуйтесь, Татьяна. Коробочку из-под сигар с ментолом видите?

Действительно, пачка ароматизированных сигарилл «Мата Хари», люксембургский продукт.

По виду очень похожи на тот окурок, что я подобрала в саду возле особняка Устиновой.

— Вы часто бывали у Раисы? — спросила я Валентину. — Участвовали в оргиях? И в тот последний ее вечер — тоже?

Багрицкая затравленно огляделась.

Сейчас она была похожа на загнанного зверя.

— Я не буду с вами ни о чем разговаривать, — заявила она. — Больше вы от меня не услышите ни слова.

Она забрала сумку из рук Веретенникова и медленно направилась вдоль по улице.

Ей удалось восстановить свою осанку лишь через пятьдесят метров.

— Почему вы сразу не сказали мне о том, что этот окурок может принадлежать вашей секретарше? — спросила я Веретенникова.

— Не хотел ее впутывать, — ответил он. — Но теперь вижу, что был не прав. Как продвигается ваше расследование? Не хотите отчитаться?

— Давайте встретимся сегодня вечером, — предложила я. — Мне надо еще кое-что уточнить.

В моем желудке все было очень мрачно.

Похоже, он, то есть желудок, решил, что я забыла о нем навсегда.

Бросила без пропитания, как плохой хозяин хорошую собаку.

Но объяснять что-либо своему телу, уговаривать его чуток подождать у меня просто не было времени.

Сергей Устинов уже ждал меня на той самой скамейке.

Я летела на встречу со всех ног и все же умудрилась опоздать на пять минут.

Не слушая моих извинений по случаю опоздания и соболезнований по поводу гибели отца, Устинов сразу огорошил меня неожиданной новостью: