Марина Серова - Опасная связь

Напевая что-то индонезийское народное, я нашла в шкафчике турочку и засыпала в нее две ложки с горкой.

И залила водой из расчета на пятидесятиграммовую чашечку.

Ого, у нее и фильтры стоят!

Кофе быстро зашипел и едва не сбежал.

От меня не сбежишь!

Я устроилась за широким кухонным столом, кажется, из красного дерева.

Мейсенский фарфор чашечки даже не успел как следует нагреться.

Я выпила кофе почти залпом.

С наслаждением откинувшись на стуле, я чувствовала, как волшебная жидкость струится по моим жилам.

Теперь можно приняться за дело.

Для начала попробуем прояснить ситуацию.

Я похлопала себя по карманам.

Карты, к счастью, были при мне.

Продолжая напевать, я быстро раскинула колоду на кухонном столе.

Ага, вот и Раиса Михайловна.

А вокруг нее — чего только душеньке угодно.

Семейные неприятности, постельная любовь на стороне, большой успех в деловых предприятиях и пустые хлопоты с трефовым интересом на сердце.

Не очень конкретно, но для первого приближения сойдет, — решила я, собирая колоду.

Черт, надо же забыла спросить у Веретенникова насчет даты рождения покойницы.

Ведь я же составляла ей гороскоп!

А значит, могу приблизительно попытаться восстановить ее карту на последние дни жизни.

Может быть, это поможет хоть что-нибудь прояснить.

Но сейчас пора осмотреть дом.

Где там у нас кабинет?

Я уже направилась к двери…

Но неожиданно какое-то странное воспоминание заставило меня остановиться.

Это была даже не мысль, не образ…

Что-то тактильное, связанное с ощущением веса, тяжести…

Или, наоборот, легкости?

Продолжая прислушиваться к этому загадочному чувству, я прошла в гостиную, которую смело можно было назвать залом.

Она занимала добрых метров сто и представляла из себя комнату с закругленными углами.

Скажем, роскошной мебелью меня удивить трудно, но светильники — это было что-то сказочное!

В центре зала стоял полукруг светящихся колонн, каждая — высотой сантиметров пятьдесят.

А с высокого потолка свешивалась толстая змея, блестевшая черной чешуей, сквозь которую, словно через поры тела, бил яркий свет — его силу можно было регулировать специальным рычажком.

В спальне по стенам были разбросаны в асимметричном порядке светильники в виде пурпурных роз.

Все цветки были снабжены вращающимися лепестками, причем каждый вращался по часовой стрелке, а полный бутон — против часовой.

И, наконец, на потолке в ванной были установлены четыре маленьких прожектора, бившие из пасти симпатичных дракончиков.

Меня позабавило то, что цвет менялся здесь каждую минуту, проходя весь спектр радуги.

Полюбовавшись на причуды богатой жительницы райцентра, я приступила к обследованию ящиков письменного стола.

Счета, счета, счета…

Создавалось впечатление, что Устинова только и делала, что покупала.

Впрочем, на то и деньги, чтобы их тратить.

Толстенная папка из натуральной кожи с документами фирмы, украшенная тремя позолоченными веточками персика на розовой обложке.

Я пролистала бумаги, стараясь запомнить фамилии, встречающиеся во множестве договоров, накладных, приказах и распоряжениях.

А вот и последний документ!

О преобразовании ИЧП в АОО.

Учредителей «Рамиуса» теперь оказывалось четверо — Устинова, Веретенников, Бережков и…

Вместо четвертой фамилии рядом с цифрой и точкой зияла пустота.

Впрочем, это был третий экземпляр документа.

А где же оригинал?

Я еще раз пролистала папку, но так и не нашла нужной мне бумаги.

Равно, как и среди прочих документов.

Ящик стола был забит почетными грамотами еще советских времен.

Попадались также театральные программки, поздравительные открытки, преимущественно из Украины, и прочая невнятная макулатура.

Впрочем, один предмет явно выпадал из общей картины.

Это была местная газета.

Обыкновенный рекламный листок.

К тому же — недельной давности.

Такие издания нормальные люди обычно покупают ради телепрограммы, а потом выкидывают за полной ненадобностью или используют для хозяйственных нужд.

Вряд ли бы Устинова стала хранить эту газету просто так.

Отложив газету в сторону, я еще раз пробежала глазами документ из папки.

Мой взгляд уткнулся в последнюю строчку.

Однако!

Документ был помечен позавчерашним числом.

А вчера Раиса Устинова навсегда распрощалась с этим жестоким, но прекрасным миром.

Информация наталкивала на размышления!

Я вложила невесомый листок в папку.

Задумалась немного, а потом зачем-то взвесила ее на ладони.

Папка лежала в моей руке, слегка покачиваясь.

Солнечный луч весело резвился на золоте персиковых веточек.

И тут меня пронзила догадка!

Конечно!

Пакет с кофе на кухне!

Он был слишком тяжелым для своего объема!

Очевидно, я настолько была поглощена приготовлением напитка, что лишь подсознательно отметила этот факт, не сделав тут же необходимых выводов.

Я бросила папку на стол и вскочила с кресла.

Но тут мое внимание было привлечено тихим, но настойчивым звуком.

Похоже, кто-то пытался открыть окно.

И, кажется, это у него получалось.

Я окинула взглядом комнату.

Бежать?

Запросто!

Рвануться к окну, поднять шпингалет, дернуть на себя раму и быстро выпрыгнуть наружу.

Или швырнуть изо всей силы вот этот стул в окно и выскочить в сад.

А там?

Бежать по тропинкам с криками «Помогите!»

Бежать придется долго.

К тому же, еще неизвестно, кто бегает быстрее — я или этот человек…

А он, судя по тяжелому прыжку, уже влез в окно потайной комнаты.

Стараясь не шуметь, я отошла к дальней стене.

Примерив угол зрения, открывавшийся от двери, я присела на корточки за резную спинку высокого кресла, стоявшего в углу.

Как раз рядом со мной на полу еще оставались меловые следы силуэта убитой владелицы дома.

Осторожные шаги медленно приближались.

Человек на мгновение задержался у двери.

А потом плавно нажал на металлический шарик, украшавший ручку.

Незнакомец снова чуть помедлил.

Я могла слышать из своего укрытия его прерывистое дыхание.

Затем он решительно подошел к столу и начал выдвигать ящики.

Я выглянула из-за кресла, чтобы рассмотреть, что же ему понадобилось.

Моим глазам предстала согбенная мужская спина в довольно-таки поношенном, грязном пиджаке с протертыми локтями.

— Черт, все не то! — бормотал он, вываливая бумаги прямо на пол.

Он засунул руку в глубь стола и пошевелил ею из стороны в сторону.

Клацнула какая-то пружина, и над моей головой раздалась приятная мелодия.

Кажется, что-то из Гайдна.

Я тихонечно подняла голову и с ужасом обнаружила, что одна панелька на обитой штофом стене отъехала в сторону, образуя углубление.