Марина Серова - Охота на ведьму

— С нами я пятерых насчитал. Не много для вас одной?

— Нас двое! — напоминаю ему. — Так что уж как-нибудь переварить постараемся!

Я подождала, соображая, не упустила ли чего. Молчания он не выдержал, поторопил:

— Я слушаю вас, да, продолжайте!

— Горчаков опрометчивым обвинением в причастности к убийству Реутовой вынудил меня начать расследование.

— Это следователь, что ли? — уточнил Салазаров. — Понял, дальше!

— Мне надо, чтобы отстал от меня. Окончательно и бесповоротно. Необходимо, чтобы этого захотело его начальство.

— Так! — согласился Салазаров.

— Я не желаю больше видеть эти мерзкие бандитские рожи с их елейными поначалу ухмылками. А выстрелы в темных подъездах мне расшатывают нервы.

— Два!

Записывает он, что ли?

— Я глубоко убеждена в неуместности присутствия в нашем городе людей, ставящих оккультные опыты на человеческой крови. Если это и медицина, то уж никак не народная. Пусть всей компанией уезжают и не возвращаются!

— Три!

— Было бы идеальным, если бы милицейские подразделения рысистой породы перестали интересоваться мной и моей машиной до той по крайней мере поры, пока я не натворю что-нибудь существенное по их части.

— Есть!

Что-то уж совсем без задержки все через него пролетает. Посмотрим!

— Я претерпела определенный материальный ущерб, бултыхаясь, спасибо вам, в вашей мутной водичке, но он ничтожен по сравнению с ущербом моральным. Все-таки два убийства перенесла, а это сильно вредит здоровью. И о страданиях моего помощника не забудьте. Не сбросьте их со счета. Все это хотелось бы видеть компенсированным определенным количеством денежных знаков.

— Вот! — обрадованно воскликнул Салазаров. — Наконец-то добрались до нас с Рогожиным!

— Да, это относится к вам и к нему! — подтвердила, понимая неуместность в таком деле недоговоренности.

— Это все?

Как он по-деловому лаконичен!

— Да, я скромная.

— Что ж, ваши требования не чрезмерны. Но какими бы они ни были, нуждаются все-таки в осмыслении. Да?

— Да, я слушаю вас!

Теперь его очередь выдвигать условия.

— Но предположим, что они приняты. Предпложим? Хорошо! Какие гарантии вы предоставите насчет информации, запертой вами неподалеку, но так надежно?

— Гарантии самые основательные! — заверяю его, ничуть не смущаясь. — Вас они устроят.

— Это радует, но все же хотелось бы знать… — не отступает он от своего, но я перебиваю:

— Прошу, обсудите все с господином Рогожиным, и чем скорее, тем лучше. Поймите, это насущно для меня. Не могу же я до бесконечности жить как в каком-то западном боевике — сплошь погони и перестрелки! Предлагаю, черт вас возьми, перемирие. Тем более — случись со мной что после нашего разговора, вам с Рогожиным придется не слабо страдать, поймите меня правильно, я не запугиваю. Так что прекратить все это безобразие в ваших силах и интересах. А о моих гарантиях давайте поговорим завтра с утра.

— Хорошо! — сдается он. — С утра так с утра. В офисе моей фирмы, часов, скажем, в десять. Найдете?

— Постараюсь! — заверила я, и мы расстались по-английски, не прощаясь.

К концу разговора я вместе с телефонным аппаратом оказалась у окна и теперь глазела в него с полегчавшим сердцем и опустошенной головой. Машина «бабы», дорога, не страдающая от обилия транспорта, клумба в каштановом сквере, алкаш, наверное, тот самый, с лиловыми подошвами вместо губ, мирно спящий на скамеечке над затоптанным, заплеванным, подтаявшим снегом под лучами вечернего весеннего солнышка.

Третий день водоворота, закрутившего нас нежданно-негаданно. Вечер трудного дня. Мы с Костей обещали кое-что друг другу на этот вечер. Обещания надо выполнять. Особенно когда выполнять их хочется.

— Чего ради ты решила договориться с Салазаровым? — спросил меня Константин за завтраком, когда утренняя программа взаимных приветствий была выполнена полностью, а время для обсуждения планов на начинающийся день еще не наступило.

О содержании телефонного разговора я рассказала ему еще вчера, по свежей памяти, стараясь ничего не упустить. Прошедшим вечером мы были слишком заняты для вопросов и ответов, а позже дружно и беззаботно заснули, обнимая друг друга. Спали, между прочим, без кошмаров и вообще без сновидений. Даже мой железный сэнсэй был утомлен событиями прошедшего дня до последнего предела, меня же ноги едва держали, какие там сны могут быть! Но несмотря на это, оказавшись под одним одеялом, мы не могли отказать себе в удовольствии дотронуться друг до друга, и все, как по пословице, началось с легкого поглаживания.

— Не думаешь ли ты, что Салазаров оставит нас в покое, испугавшись разоблачений? — по-новому зашел Костя, испытывающе глядя на меня.

— Не думаю, Костя, я не наивный человек и не вчера на свет родилась! — ответила ему, и моя внутренняя улыбка прорвалась наружу.

Бывают моменты, когда мы смутно чувствуем, что оседлали удачу, и, несмотря на все неудачи, испытываем прилив энергичного оптимизма. Сегодняшнее утро таким и было. Было таким, что улыбаться хотелось, и мы улыбались друг другу, не опасаясь показаться благодушными дурачками.

— Мой разговор с Салазаровым даст нам времени совсем немного, но достаточно для того, чтобы добить эту лихую компанию.

— Добить? — изумился Константин. — А мы что, ее уже бить начали?

— Еще как!

Костя поморгал, задумчиво глядя перед собой.

— А мне казалось, что вчера нас здорово колошматили! Ребята Байдука. И с милицией неприятность вышла.

Он рассмеялся.

— Красиво следователь твой сдесантировался! Такую гимнастику мне давно видеть не приходилось! Рацию, интересно, об асфальт не раскокал?

Мне вчера гимнастики тоже хватило, но вот так, просто, об этом не расскажешь. И он помалкивает о том, как ему, классному, не побоюсь этого слова, специалисту в искусстве изощренного мордобоя, изловчились так ребра пересчитать. Сначала в ванной, а особенно в постели до меня дошло, как сильно его отделали.

«Вчера, Костя, мы в два приема развернули наши неприятности против их создателей и заработали небольшую передышку, не использовать которую было бы непростительной глупостью», — так я подумала. Высказываться пришлось яснее:

— Вспомни, я предупредила Байдука о скором прибытии милиции и намекнула, что Салазарову стоило бы избавиться от исполнителей, по аналогии с позавчерашним киллером.

— Да, милицию я вызвал. Из машины, — вспомнил Костя.

— И Байдук предположил такую возможность. Но уверен не был. А пример с киллером на него подействовал. После этого, я уверена, Салазаров потерял своих боевых союзников. Разбираться они не будут, а займутся местью — нам, по известным причинам, и Салазарову — по нашему навету. Причем, он в их глазах виноват больше, и для расчета с ним требуется меньше хлопот. Он не обладает нашими навыками и весь на виду.