Марина Серова - Охота на ведьму

Она очень хорошо отреагировала на «товарищеский» титул — потеплела лицом и взглядом.

— Вообще-то так не положено.

— Умоляю, пойдите нам, недисциплинированным, навстречу!

Я совсем уже было собралась утомить ее объяснениями о причинах задержки драгоценного ответа на запрос, но она неожиданно легко согласилась:

— Я знаю, товарищ Рогожин — строгий администратор. Придется пойти вам навстречу. Где расписаться? Давайте журнал!

Здравствуйте, новая сложность! То ли дело у нас, в конторе по заготовке рогов и копыт!

— Не надо расписываться! — Я весело и легкомысленно взмахнула рукой. — Вот на конверте регистрационный, а вот исходящий номер. Этого достаточно!

Она недоверчиво выпятила губу и неодобрительно покачала головой, но, видимо решив, что при современном разнобое в канцелярских порядках разных ведомств удивляться безобразиям не стоит, раскрыла передо мной свой журнал, протянула ручку.

— Когда доставят? — поинтересовалась я, ставя закорючку в конце нужной строки.

— С утра! — пожала она плечами и, видя мое искреннее огорчение, посоветовала: — А вы позвоните секретарю Рогожина. Если соизволит спуститься забрать, то — немедленно. Телефон на стенке.

Секретарша, грымза старая, цедила слова сквозь зубы, объясняя мне, как малолетней, что на все есть порядок, а она не нанятая бегать вверх и вниз по лестницам!

Я не выдержала — сколько можно! — и дала себе волю, прошипела в трубку кошкой дикой, что хозяин ее ждет этого пакета, как манны небесной, и, если она не хочет нажить неприятностей, пусть бежит за ним сломя голову!

На улице Константин, огорченный моим окаменевшим лицом, погладил меня по спине, и пришлось рассмеяться, ухватить его под руку и прижаться к плечу.

Пообедали мы классно! С разговорами, десертом и цветами на столе. В тепле и уюте нам удалось растянуть это удовольствие на час. Мы и больше бы просидели, транжиря время, такое уж настроение у нас было. Но, не связанные больше обязаловкой, спешкой или азартом, нужды в этом не испытывали. Сегодня и завтра тоже мы имели в своем распоряжении целый океан свободы. И тема для застольной беседы у нас была одна — как лучше свободой распорядиться. Вариантов хватало!

На обратном пути, проезжая мимо здания городской администрации, я притормозила, не обращая внимания на возмущенный сигнал следующей за мной иномарки. Константин повернул ко мне удивленное лицо, и, пока он молчал, я наблюдала, как в открытые ворота присутственного двора вкатывается цветная машина реанимации, а возле парадного подъезда идет суета у фургона «Скорой помощи».

— Татьянка, ты что, придремала после еды?

Я, не ответив, прибавила газу.

С богом!

Прокуролесили мы с Константином два дня. И сауна у нас была, и спортзал, и ночи бессонные, и сна сколько угодно. И в ресторане кутнули напоследок, с Анохиной Аллой вместе. Насела она на меня, прижала, придавила, нож к горлу приставила: «А выполняй-ка ты, Татьяна Иванова, свои обещания!» Что ж, долг платежом красен!

Константина свой долг ждал — табун учеников-рукопашников в арендуемом спортзале, а у меня время было, потому что деньги еще не кончились, особых трат не предвиделось, и очертя голову хвататься за новое расследование не было нужды.

Все учла Алла Анохина, и это тоже. Пришлось засесть с ней за подробности, вспоминать которые не очень хотелось, провезти ее с оператором по местам боев и событий, попозировать перед объективом. Особенно сложно пришлось ей с бомжами на свалке — те ни в какую не хотели обходиться без мата и пороли в микрофон несусветную чушь, потешаясь над собой и нами. Общий язык она с ними нашла только при помощи водки. Зато Аякс с не зажившим еще лицом на фоне протертого ковра вел себя образцово, и Анохина обещала ему лавры телезвезды.

Передача была сделана за неделю, замысловато, но талантливо, и прошла по местному телевидению на «ура». Мне звонили люди, даже давно забытые, и поздравляли с успехом. Звонили люди и вовсе неизвестные, предлагая солидные гонорары за несуразные и несообразные моим интересам и профилю дела. К Косте, а ему в передаче место тоже нашлось, и не последнее, валом хлынули желающие обучаться рукопашному общению, и он набрал новую группу из отпрысков состоятельных родителей.

«Не зря страдали!» — ответил мне, когда я поздравила с успехом.

А не далее как вчера утром, выдернув меня из-под одеяла телефонным звонком, Анохина, задыхаясь от радостного возбуждения, прокричала из трубки, что передачу забирают для показа по Центральному телевидению. Для нее это крупная удача, и я ее с ней поздравила. Теперь, значит, по всей Росии люди, посматривая между домашними делами на телевизионные экраны, смогут увидеть на них мои умные, почти всепонимающие глаза.

Что ж, популярность — это тоже гонорар, да к тому же еще и приносящий дивиденды. И это так!

А сейчас был полдень хмуренького, но сухого дня. Я гуляла по набережной, засунув руки в карманы, распустив волосы по ветру и поглядывая на реку, всю в волнах и полосках пены, и на плывущие по ней редкие льдины.

Людей вокруг было мало. Будний день, отсутствие солнца. Ветер.

И я не пришла бы сюда сегодня, если б не вспомнила, с каким вожделением смотрела на малый кусочек Волги со ступеней салазаровского офиса. Тогда мне хотелось в комплект со всем этим еще и Костю с цветами. Придется обойтись. Говорят, что слишком хорошо — тоже нехорошо. А бывает хорошо слишком? Не знаю.

Два раза доставала из кармана кости, и все неудачно. Первый раз двенадцатигранничек выпал из руки, покатился по асфальту. В другой — костяшечка в кармане осталась. Достались две.

— Татьяна Иванова? — Голос сзади и шаги в мягкой обуви.

Тяжко бремя славы!

— Здравствуйте!

Придется обернуться, ничего не поделаешь.

— Добрый день.

Глазам своим не верю, Горчаков!

— Старый знакомый! Опять по мою душу?

— Да бросьте вы! — на правах старого знакомого фамильярно восклицает следователь. — Та история кончилась, и дай бог забыть ее поскорей.

Я не стала спрашивать о причинах, а просто повернулась и пошла вдоль парапета, позволив ему идти рядом. Здесь одной сегодня грустно. Он сам продолжил:

— А я выговор схлопотал!

Что же, мне его поздравить, что ли?

— За неспособность четкого анализа оперативных данных.

— А по-русски?

— Да из-за вас же!

— Ну так анализировать надо данные-то!

— А я здесь при чем!

Понимаю я его. Понимаю, да! Поступила команда всех собак на меня повесить — он повесил. Велели освободить от подозрений — сделано! Послушался, и когда приказали попку для ремня приготовить.

— Ничего, капитан, майором вам быть все равно! — утешаю его, посмеиваясь.