Марина Серова - По закону подлости

Блендамеду много времени не понадобилось — наверное, он его уже имел раньше, пока я спала, и все понял сам.

То, что происходило в последующие сутки, не имеет совершенно никакого отношения к моему пребыванию в кемпинге, потому что из своего домика я не выходила.

На следующий день, провожая Блендамеда, уезжающего в Краснодар на своей машине, я заметила, что, пожалуй, кое-что может заставить одинокую девушку примириться с этими широтами.

Посмотрев вслед скрывшейся машине Блендамеда, я обернулась к кемпингу и не поверила своим глазам: передо мною стоял Володька Степанов собственной персоной, только без формы и фуражки. Вместо них он был одет во что-то короткое и легкомысленное, разрисованное попугаями.

— Ты откуда взялся, опер? — спросила я его в совершенном обалдении. — Или ты перепутал направления? Тебе, кажется, надо было ехать совсем в другую сторону.

— Я и поехал в другую сторону, — ответил он, — а потом с дороги позвонил ребятам, а они меня и огорошили тем, что на тебя пришла ориентировка из Сочи. Наврав жене про вызов, примчался сюда: я уже в курсе всех событий. Как себя чувствуешь, Танька?

Володька подошел ко мне и обнял за плечи.

Я не выдержала и расплакалась, уткнувшись ему в плечо, будучи не в силах ничего вымолвить.

Володька осторожно погладил меня по спине.

— А кто это был? — спросил он.

Я шмыгнула носом.

— Старший лейтенант Зубов из Краснодарского РУБОПа! — воскликнула я. — Кто же это еще может быть? А ты где остановился?

— Пока еще нигде, я только что приехал, — ответил Володька и поцеловал меня в лоб.

— Слава богу! — воскликнула я. — Ты идешь ко мне! Хоть за все это время я, может быть, спокойно усну наконец не одна!

— Да? — спросил Володька каким-то странным тоном.

Я подняла на него удивленные глаза.

— Клянусь! — сказала я чистую правду, и он, конечно, не смог мне не поверить.

Взяв Володьку под руку, я медленно пошла с ним к своему домику.

У дома Петровича нас лениво облаял седой кабыздох. Посмотрев на него, я отстранилась от Володьки и подошла к собачьей будке, стоящей возле директорского дома.

— Что случилось? — спросил Володька, не понявший моего маневра.

Почесав затылок, я вспомнила промелькнувшего как-то ночью у меня на глазах Валерия, вздохнула и, нагнувшись, встала на четыре точки.

— Танька, что с тобой? — тихо спросил Володька, подбегая ко мне. — Только не говори, что ты здесь живешь!

— Пошел к черту, — послала я его и сунула руку в будку.

Почти сразу же нащупав «дипломат», я вынула его из будки, и радостная псина, чуть ли не оттолкнув меня, тут же залезла в свое жилище.

Володька присел рядом со мною.

— Что это? — строго спросил он, мгновенно вспоминая свой служебный долг.

— Увы, — ответила я, — чует мое сердце, что из-за этого «дипломата» мне придется переться в Краснодар и давать показания старлею Зубову. Но все это будет завтра. Пошли, я так рада тебя видеть!