Марина Серова - Пальцем в небо

— Вы обвиняетесь в крупном воровстве. Уточнить, кого именно вы обворовали, или сами догадываетесь?

— Какое еще воровство? Я ничего не брал, — слегка подавшись вперед, попытался было оправдаться Филиппов, но, наткнувшись на мой холодный и пристально изучающий его взгляд, умолк. С такой реакцией человека на предъявляемые ему обвинения я раньше не сталкивалась, а потому едва не растерялась, но тут же вспомнила, что парня мне описывали как замкнутого и молчаливого человека, так что особенно удивляться было нечему.

— Ну, не хочешь рассказать мне правду? — заняв кресло, расположенное напротив дивана, где сидел хозяин квартиры, громко спросила я.

Филиппов не ответил, продолжая тупо смотреть в пол и по-бычьи тяжело дыша через нос.

— Зря стараешься, — решив, что он таким образом желает меня напугать, заметила я и продолжила в том же нагловато-напористом духе: — На твоем месте я бы не рыпалась и во всем призналась. Тебе же лучше будет, все равно уже попал.

— Я ничего не делал, — сцепив зубы и медленно выговаривая слова, еще раз повторил свое заявление парень. — Понятия не имею, в чем вы меня подозреваете.

— В том, что ты, дорогой мой, украл честно заработанные доллары у собственного друга, Апроянца Артема, — уточнила я тут же. — Можешь не отпираться, я только что видела, как ты ходил на рынок и разменивал там краденые купюры, покупая, а потом сдавая в ломбард вещи. Или ты и это будешь отрицать?

Отрицать ничего Филиппов не стал, упорно продолжая играть в молчанку.

— Ага, значит, так… — немного разозлившись, произнесла я. — В таком случае поступим немного иначе.

После этого достала из сумочки наручники и направилась к парню. Тот, увидев эту угрожающую вещь, резко вскочил и шарахнулся в сторону. Но не успел и двух шагов сделать, как был пойман за руку и прикован к трубе отопления.

— Вот так-то лучше, — бросая свою сумочку на стол, резюмировала я. — Посиди и подумай хорошенько, как себя вести, а я пока твою квартирку осмотрю. Ты же ведь где-то здесь доллары-то прячешь?

— Я ничего не прячу, нет у меня никаких долларов, — неожиданно заскулил парень. — И отстаньте от меня!

— Как бы не так, — усмехнулась я и занялась обыском квартиры, стараясь не обращать внимания на совсем детское поведение взрослого человека.

Первым делом я проверила стены на наличие в них углублений и шкафы, нет ли в них потайных сейфиков или полочек. Ни того, ни другого не обнаружилось. Пришлось перейти к тщательному осмотру всего, начиная с порога и заканчивая противоположной стеной. Времени это потребовало немало, но я несильно расстраивалась, понимая, что от результатов моих поисков во многом зависит дальнейшая судьба парня, ну и моя работа, конечно.

Минут через пятнадцать я добралась до письменного стола и, выворотив из него все ящики, принялась перебирать их содержимое. В самом нижнем мне попалось кое-что интересное наконец — доллары. Но не крупные купюры, а всего лишь несколько однодолларовых. Однако и эта находка была почти победой.

— Ага, значит, ты ничего не крал! — собрав в горсть найденные бумажки и обернувшись с ними к парню, воскликнула я. — А это у тебя тогда откуда?

— Поменял рубли, — коротко ответил мне Филиппов, но, поняв, что я ему совершенно не поверила, вновь опустил голову и смолк.

— Поменял он… — передразнила его я. — Ну-ну, рассказывай мне сказочки… Все равно ведь сейчас остальные найду, — пообещала я, окрыленная первым, пусть и маленьким успехом. — Тогда и поговорим по душам. Ох, поговорим…

Увы, радоваться мне пришлось недолго. Уже через десять минут я поняла, что поиски бесполезны и денег в квартире либо нет вовсе, либо они спрятаны так умело, что искать придется не один час. Надо было резко менять тактику своих действий, и я снова повернулась к парню. Взяв со стола однодолларовые купюры и сделав вид, что рассматриваю их, я спокойно произнесла:

— А знаешь, мне ведь искать остальные деньги даже и не требуется. Хочешь узнать, почему?

После моих слов Филиппов буквально побелел и, с трудом сглотнув, облизал сухие губы. Но сказать так ничего и не сказал, а только слабо кивнул. Я продолжила:

— Потому что все краденые деньги легко опознать. Они при ввозе в Россию были переписаны. Так что достаточно мне лишь сверить банкноты с теми номерами и…

Я намеренно замолчала и, слегка улыбнувшись, пристально посмотрела на парня. Тот, как ни странно, теперь немного расслабился и не выглядел таким напуганным, как пару минут назад. Что-то в перемене его поведения было неправильно, но я продолжила давление:

— Ну так что, сам все расскажешь или предпочтешь, чтобы я прибегла к последнему способу? — на всякий случай еще раз спросила я. — Сразу говорю, чистосердечное признание смягчает приговор. Хотя ты и сам это знаешь. Ну так как?

Филиппов тяжело вздохнул и поднял на меня свои светлые глаза. Я в душе порадовалась, что план, судя по всему, сработал и парень вот-вот все мне поведает, да не тут-то было — он, оказывается, и не думал этого делать. Сергей просто окинул меня ничего не выражающим взглядом и снова уставился в пространство, думая о чем-то своем. Я едва не взорвалась от подобной наглости. А говорили, что он тихоня и трус. Впрочем, что тихоня, это-то как раз в точку, но вот с определением «трус» поведение Филиппова что-то не совсем вязалось.

— Спрашиваю в последний раз, — встав напротив парня и ткнув ему в лицо деньги, начала я. — Будешь говорить?

— Нет, — спустя минуту едва ли не шепотом произнес парень и отвернулся.

И тут я сорвалась. Резко топнув ногой, я бросила деньги на стоящий рядом столик, схватила парня обеими руками за грудки и стала трясти.

— Не будешь? Тогда объясни, почему. И в глаза мне смотри, а не в пол, — яростно произнесла я, надеясь хотя бы напугать парня и тем самым заставить во всем сознаться. А сознаваться ему было в чем, я не сомневалась, потому что давно уже научилась определять, когда человеку есть что скрывать, а когда он чист и случайно попал под подозрение. — Выкладывай все, и побыстрее! У меня и другие дела есть, некогда мне с тобой возиться.

Находящийся в моих руках парень на всю мою агрессию никак не реагировал, хотя было видно, что он напуган. Филиппов пялился на меня во все глаза и упорно молчал.

«Тоже мне Зоя Космодемьянская! — разозлилась я. — Устроил тут черт знает что».

Затем, чтобы хоть немного успокоиться, я уселась в кресло у столика и, собрав рассыпавшиеся по столу купюры в кучку, начала укладывать их в стопку. Это позволило мне немного сосредоточиться и посмотреть на произошедшее с другой точки зрения.

«А что, если парень от угроз еще больше замыкается в себе? Может, он думает, что если признается в чем-то, то ему придется перенести еще больше унижения, — подумала я. — Тогда мне следует не устрашать его, а, наоборот, попытаться по-доброму с ним поговорить и даже обнадежить, тем более что я понимаю причину, по которой он совершил данное преступление. Все мы когда-то влюблялись и ради этой глупой любви способны были пойти на самые невероятные поступки. Пожалуй, надо сделать небольшую скидку на чувства парня».