Инна Бачинская - Маятник судьбы

–Кирилл торговал наркотиками? – Кира была поражена. – Ты сказала об этом следователю?

–Нет, конечно. Не хочу лезть в эту грязь, чем меньше им говоришь, тем полезнее для здоровья. Это не мои проблемы. Пусть ищут сами. Кирилла все равно не вернешь.

Они помолчали.

–Ты меня осуждаешь? – спросила Лина.

Кира покачала головой – нет:

–Я тебе не судья. Я никому не судья.

–Я скоро уеду, – сказала вдруг Лина. – Сдам выпускные – и вперед. Сейчас делаю выпускной проект, сплю по три часа в сутки. Хоть мозги чем-то заняты…

–Самое трудное ночью, – сказала Кира. – Лежишь без сна, перебираешь жизнь по крохам… Знаешь, я предложила Олегу пожить у меня. Сейчас он у друга, там трое детей, шум, толпа.

–Согласился?

–Нет. Сказал, что они заняты пуском первой линии своей фабрики и им постоянно нужно что-то обсуждать и быть на подхвате. Отказался. Выдумал предлог и отказался.

То, что произошло, сблизило обеих, и разницы в возрасте как не бывало. Сейчас они были подругами по несчастью.

–Он тебе нравится? – спросила Лина.

Кира ответила не сразу:

–Не знаю. Я сейчас как пустышка – ни мыслей, ни желаний. Наверное. А тебе?

–Мне? У меня есть Миша, бессменный оловянный солдатик, который все стерпит. Если бы не он, не знаю… Хотя он совсем пацан, не мужик. Но одной еще хуже.

–Он поедет с тобой?

–Со мной? – Лина рассмеялась. – Он даже не знает, что я собираюсь свалить. Я уберусь отсюда без груза, налегке, с одной головой, с тем, что внутри. – Она постучала себя пальцем по лбу. – Я пробьюсь одна, мне якоря не нужны. Когда-нибудь ты приедешь ко мне, у меня все будет – и дом, и семья, и дети! Я сделаю себя сама.

Кира кивнула…

Когда Лина уходила, Кира протянула ей пакет с деньгами:

–Это тебе.

–Мне? – Лина перестала одеваться и замерла. – Ты с ума сошла!

–Бери, тебе нужнее. Да и бизнес наш накрылся медным тазом, а у тебя учеба.

–Я не могу! – вырвалось у Лины. – Я и так перед тобой виновата!

–Бери! Я тебя прощаю. У тебя все впереди. А я… – Она замолчала и махнула рукой.

–Кирочка, не говори так! – Лина бросилась ей на шею. – Все еще будет! Эта история забудется, у каждого свои проблемы. Найдешь работу, встретишь своего человека… Ты… у тебя все еще будет, честное слово! Спасибо!

…Звонок раздался снова, и Лина поднялась с дивана. Взглянув в глазок, она, помедлив, открыла. Это был Громов.

–Не спишь? – Он протянул ей цветы – красные розы, завернутые в целлофан.

–Откуда у тебя мой адрес? – Лина зябко куталась в вязаный жакет.

–Позвонил Кире и спросил. Не выгонишь? Сначала хотел позвать тебя в гости, потом понял, что должен уйти из дома. Не могу оставаться там, особенно по вечерам. Извини, что я без звонка, как-то так получилось. Мы с тобой ведь не чужие. Ты одна?

–Заходи. – Лина отступила.

Громов сбросил шубу, двинулся за ней в гостиную.

–У тебя здесь хорошо. – Он озирался, стоя у порога. – Это двушка? Можно? – Не дожидаясь ее ответа, он приоткрыл дверь в спальню: – Уютно. Как ты, Аленка?

–Нормально. Прихожу в себя понемногу.

–Это хорошо. Кофе не угостишь? Холод собачий! – Он уселся на диван, взял книжку в яркой обложке. – Что читаем? «Глаза судьбы», мой последний. И одновременно смотрим сериал? Криминал? Менты? Пиф-паф? Знаешь, Алена, я думаю, ты самый благодарный мой читатель, ты знаешь все мои опусы. Сколько мы с тобой уже знакомы?

–Три года. Тебе какой кофе? Я сейчас выключу, с ящиком вроде не одна, не так тоскливо.

–Черный, без сахара. Пусть бормочет, не выключай. У меня та же история, только я слушаю классику. Мою любимую «Травиату». – Он помолчал. – Три года… целая вечность. Что бы ни случилось… что бы не случилось, мы будем помнить нашу дружбу всегда. «Черный фарфор» умер, но ведь мы все равно остаемся друзьями, правда? Нам всегда было хорошо вместе… Помнишь наши музыкальные вечера?

Он говорил необычно много и слегка бессвязно. Лина видела, что он возбужден, у нее даже мелькнула мысль, что он пьян. Обычно молчаливый, думающий о своем… У него была манера вдруг замирать, не закончив фразы, и тогда она спрашивала: «Что, новая идея?» Он улыбался, целовал ей руку…

–Конечно, помню, – ответила она мягко. – Все пройдет, Леня. Жизнь продолжается, несмотря ни на что. Эта история… у меня до сих пор мурашки по коже, как вспомню. Я удирала от него как в тумане – ничего не соображаю, лечу наверх. Я тогда уже знала про Ирину, может, потому и была настороже. Даже сейчас, как вспомню – мурашки по коже!

–Алена… Кстати, Олег Монахов сказал, что ты не Алена, а Лина. Это он рассказал, что на тебя напали в собственной квартире и тебе удалось спастись. То есть когда ты вернулась, он уже был в квартире? Тот вечер мы провели вместе, помнишь?

–Помню. – Лина улыбнулась.

–Он бросился на тебя? Как это все было? Ты вошла… и что?

Девушка присела рядом с ним:

–Нет, скорее, я бросилась на него. Я почувствовала чужой запах… у меня нос, как у кошки. Выхватила из сумочки спрей и… Было темно, я ничего не видела, вытянула руку, давила изо всех сил, кажется, кричала что-то…

–Бедная ты моя, – сказал Громов, поднося к губам ее руку.

–Мне повезло, Леня. А вот Иринке и Славе не повезло. Я часто лежу ночью без сна, не могу заснуть до утра и думаю, думаю… Лежу, прислушиваюсь к каждому шороху, представляю, как лежу вся в крови, мертвая, а он спокойно расставляет в вазы цветы, поправляет на мне одежду, расправляет складки… И цветы, красные и белые, как после убийства Славы. Мне Кира рассказала, она была там в тот день, зашла купить орхидеи. Знаешь, мне кусок в рот не лезет, одним кофе только и жива в последние дни….

–Не думай об этом, не мучай себя.

–Не могу ничего с собой поделать. Ужас! Он хоть признался?

–Они же ничего не говорят, идет следствие. По слухам – признался. Я до сих пор не могу поверить, что Эрик оказался убийцей. Я помню его тетку… правда, я не знал, что это тетка, думал – мать. Кстати, он приносил с собой ее вещи.

–Зачем?

–Кто поймет психа? Помню, как он починял мой компьютер, сидел часа два, я приносил ему кофе, пытался разговорить, но он молчал. Уткнулся в экран, пальцы так и бегают, и молчит, как будто не слышит. Длинный, сутулый, волосы по плечам, весь в черном… Я называл его готом. Олег сказал, что у него ник Черный Властелин, представляешь? Одинокий, нелюдимый, весь в себе, он жил в виртуальном мире и сочинял свои безумные тексты. А в один прекрасный момент решил поставить пьесу наяву. Знаешь, я думаю, он не понимал, что делает. Для него грань между настоящим и виртуальным размыта, условна…

–Напишешь о нем?

Громов рассмеялся невесело.

–Ты не первая, кто задает мне этот вопрос. Напишу… когда-нибудь. Не сейчас. Пусть все закончится, отстоится. Я бы уехал куда-нибудь, где тепло, море, песок… чтобы забыть и отрешиться. Хочешь со мной?