Марина Серова - Поиграли и хватит

После этого мистеру шпиону не оставалось ничего другого, кроме как нанять меня… для расследования убийства Саши Ренуа. Чтобы выяснить, что же мне в действительности известно о деле Ольги Вингер, и контролировать мои действия. Для этого же, конечно, он затащил меня в постель. Ну, тут, я думаю, он совместил полезное с приятным.

Ну, а мне Рэй должен был сказать, что ему намекнул о моем существовании сам Саша. Конечно, как же иначе он мог это объяснить? Ведь скрыть факт Сашиного звонка ему на квартиру он все равно не мог: конечно, этот звонок был зафиксирован где надо. И не только зафиксирован, но и…

Как же я сразу не сообразила! Если бы Саша сказал Рэю по телефону обо мне, то после его гибели меня заграбастали бы в два счета! Тем более что днем в воскресенье я открыто сидела с Рэем в кафе, а вечером того же дня опять встречалась с ним и с другими ребятами в общежитии. А вчера так и вовсе… н-да. Лучше не вспоминать.

И вообще, что-то я не понимаю: почему меня до сих пор не трогают ни ФСБ, ни даже родная милиция? Ведь я почти открыто влезла в их «кровные» дела! Следят? Да нет: вчера, по пути в Смоленское ущелье, за мной точно не было «хвоста», я заметила бы… Я даже немного обиделась на компетентные органы за такое пренебрежение к моей персоне.

Звонят в дверь! Господи, не они ли?! Легки на помине… Нет, соседка вернула соль. А мне и без того тут солоно приходится!

Итак, ситуация стала развиваться непредвиденным образом. Сашу Ренуа рано утром нашли мертвым. Нари задергался, запаниковал. До него дошло, что с Олей-то все не так просто и сам он в этом деле, что называется, «по уши». А главное — что он, Нари Разамиманана, тоже свидетель. Последний. Опасный… А тут еще Света Красникова неожиданно вышла в основные подозреваемые. Наверно, африканский плейбой по-настоящему влюбился в эту рыжую мегеру. И когда я прихватила Красавчика на лестнице, нервы у него сдали окончательно. Истерические реплики Нари — «я боюсь!», «он меня убьет!», наконец, прямое указание на главного виновника, появившегося на лестнице: «Это он!» — все это с головой выдавало мистера Лионовски. И если бы ты, Танечка, не была так увлечена его мужскими достоинствами, ты бы сразу поняла, что к чему.

В таком состоянии Нари стал смертельно опасен Рэю. Ведь от последнего не ускользнуло, как мы с Красавчиком выясняли отношения в темном углу. Мой клиент тут же попытался под благовидным предлогом выведать, не сболтнул ли мне Нари чего лишнего. А пройдя затем в комнату, убедился, что у его подопечного слегка съехала крыша.

Я не уверена, что Лионовски собирался покончить с Нари той же ночью. Но думаю, это было именно так. Красавчика спасло только то, что товарищи ни на миг не оставляли его одного с Рэем, да еще этот Кристиану, атташе посольства. Вот убийца и не смог подобраться к своей новой жертве.

Но если так, то у Рэя на счету каждый час! Как только Нари сможет говорить, я думаю, он порасскажет много интересного о своем «старшем землячке» в Тарасове. Может быть, Лионовски принял меры, чтобы Красавчик заговорил не скоро? Ведь по шприцам со всякой дрянью Рэй мастер: явно прибеднялся, говоря, что ничего не смыслит в наркотиках!

Нет, каков все-таки негодяй… Как точно изобразил скорбящего друга, жаждущего узнать правду. Как тонко разыграл свою искренность, сомнения: мол, нельзя залезть в чужую душу. И голос дрожал вполне жизненно… А сам эту доверчивую душу загубил! Чудовище.

Мне казалось, что я наконец раскусила Рэя Лионовски. И только трех моментов в его профессиональной шпионской деятельности я не могла понять, найдя им подходящее объяснение. Во-первых, зачем он взял у Ольги Вингер брелок-матрешку? Во-вторых: почему не уничтожил мою визитку — еще одну улику? Такое впечатление, что он просто коллекционирует улики против себя. Наконец, я не могла взять в толк: почему Лионовски — по всему судя, шпион матерый — связался с таким никудышным, ненадежным типом, как Женя Бикбулатов? Неужели не нашел кого поприличнее для вербовки?!

Впрочем, нет: был еще один неясный момент — и главный, пожалуй. Я не видела для Лионовски выхода из всей этой истории. На что он рассчитывает? Алиби нет. Против него — все улики. Свидетели теперь тоже найдутся. Пусть он даже собирается уничтожить Бикбулатова и меня, но ведь остается еще Нари!

Пусть даже — допустим! — Рэю удастся завладеть секретной документацией, но куда он с ней денется? Уже примерно сутки меня не покидало ощущение, что ловушка захлопнулась — ему не вывернуться. И зловещая тишина, окружавшая Рэя и меня (за Льва Вингера я уже не могла поручиться), только подтверждала эту уверенность.

Все эти «зачем» и «почему» слегка размывали образ холодного, умного, расчетливого и безжалостного врага. Но — только слегка. Должно быть, я просто многого не знаю, не могу проникнуть во все закоулки его дьявольской фантазии.

На миг я представила, как Рэй будет меня убивать. Введет какой-нибудь транквилизатор и задушит в объятиях? Это было бы похоже на него… Тьфу ты, право слово! Дура!!!

«Займусь одним дельцем», — сказал он. Пардон, да не нашим ли общим дельцем собрался заняться мсье шпион?! Может, в эту самую минуту он… Так какого же тогда черта я валяюсь здесь на диване?!

Хватит, в самом деле, заниматься самодеятельностью. ФСБ мне этого никогда не простит.

Я вскочила, лихорадочно соображая, кому лучше позвонить: Гарику Папазяну, который обязательно что-нибудь присоветует, дежурному УФСБ по Тарасовской области или, быть может, прямо другу далекого детства, а ныне подполковнику из «серого дома»? Правда, Кедров ведает там вовсе не иноземными шпионами, а борьбой с незаконным оборотом наркотиков, но в «шпионском» отделе у меня, к сожалению, друга нет. Так что пусть уж Сергей сам разбирается, кому меня перепоручить. Не хотелось бы, конечно, так бездарно «сдаваться», но делать нечего. Шутки кончились, Таня.

Только вот что ты им скажешь? Тут тоже надо семь раз подумать, прежде чем на восьмой…

Однако думать не пришлось. Как это часто бывает, ответ пришел сам собою: сотовый телефон, молчавший больше суток, вдруг проснулся и затребовал меня к ответу. Я схватила трубку — и услышала хриплый голос Льва Вингера:

— Танечка, слава богу! Скорее, умоляю… Через час, баня номер пятнадцать, это на Астраханской. Вы знаете?

— Успокойтесь, Лев Анатольевич, говорите толком. Что должно произойти в этой бане?

— Как это — «что», господи… Вы же знаете! Я там должен передать ему… это.

Ну вот, кажется, и развязочка.

— Он позвонил только что. Такие были условия: через двое суток после первой связи я должен быть готов к встрече в любое время. Я пойду туда, Таня. Я должен. Только… сделка не состоится. Что мне делать, Танечка? Что будет с Олей?! Пожалуйста… Я отдам все, что у меня есть, только скажите ради бога, что мне делать?!